В одном из просторных залов, или в одной из тесных комнат, или даже на вершине горы могло собраться и с дюжину, и с сотню, и с тысячу чародеев, и даже две или три тысячи – численность населения Невидимой Ложи постоянно колебалась.
Мы собирались вместе, как собираются богатые юноши Дельты, приходящие послушать модного философа, и слушали посетившего Дворец мастера-чародея или даже демона, объяснявшего истинное значение Девяти Углов, или толковавшего сны мертвых, или учившего принципам расшифровки истинных имен.
Однако на этот раз в роли лектора выступала наша Пожирательница Птиц. Она демонстрировала кабинет чародея, открывая ящики столов и комодов, в которых каждый раз возникали новые вещи, грозившие смертью незваным гостям и непосвященным.
Кто– то ударил меня в спину длинным тонким кинжалом, каким солдаты-пехотинцы пробивают вражеские доспехи и ударом в брюхо выпускают кишки у лошадей кавалеристов.
Но я уже давно овладел искусством перемещения и маскировки в пространстве, так что нож прошел сквозь мое изображение, как сквозь дым, воткнувшись в стоявшего сразу за ним чародея, в то время как Секенр наблюдал все это с противоположного конца комнаты. Вместо Секенра на полу распластался необычайно высокий чернокожий мужчина в блестящей серебряной мантии – кинжал пропорол ему щеку, и из раны шел дым.
Убийца, ухмыляясь, стоял над телом. Я узнал его – бледнолицый рыжеволосый варвар с подпиленными зубами, в день моего прибытия назвавшийся моим другом.
Кто– то из чародеев задушил рыжего варвара проволокой, а другой мясницким ножом отсек ему голову и руки и тотчас выбежал из комнаты, унося эти ужасающие трофеи в окровавленном фартуке.
Остальные, потрясенные омерзительной жестокостью происходящего, с трудом скрывая брезгливость, отпрянули прочь.
– Продолжим, еслиможем… – раздраженно пробурчала Пожирательница Птиц.
Мы собрались вновь во время какого-то праздника, связанного со сменой времен года – какого, я не знал – чтобы принять участие в тайной церемонии поклонения Титанам Тени, которую даже мне, Секенру Каллиграфу, не дозволено описать в деталях.
В тени богов мы поклонялись им, так как магия – порождение тени, а не света, в котором живут боги.
В ночи, когда луна спрятала свой лик, и лишь звезды взирали на нас с небес, сотни чародеев собрались у подножия горной гряды. Летучие твари, настоящие порождения кошмаров, ужас в ночи, заполнили воздух, но в воцарившейся тишине не было слышно ни их криков, ни хлопанья крыльев.
Позади нас очень медленно расступилась земля, и долину заполнил черный океан ночного неба, пена из блуждающих звезд вздымалась у нас под ногами.
И появились Титаны, один за другим поднимавшиеся из невообразимых глубин, подобно гигантским морским чудовищам: Танильгетро, вызывающий землетрясения; Ишамандер, олицетворяющий Ярость; Седенгул – Сеятель Хаоса, Отец Штормов; Арвадас – Повелитель Похоти; госпожа Жадельмар, знающая вещи, забытые богами; Тиа-Медак, пеленающий украденные мертвые тела; Геглиэль, вырезавший глаза у Сюрат-Кемада и носивший их у себя на шее; Кимос Мастер, завершающий то, что боги решили оставить недоделанным, и, наконец, самый свирепый и жестокий из всех них – Ведатис, Титан Снов, вторгающийся в сны Девяти Праведных Богов и смущающий их умы.
Ведатис поднялся во весь рост. Его лицо закрыло небо.
Обращаясь ко мне, он произнес одно единственное слово:
– Ваштэм.
Горы содрогнулись. Его громоподобный голос расколол небо. Вихрь поднялся вокруг меня, и я упал без чувств. Когда я пришел в себя, оказалось, что я лежу на полу в своей комнате в башне, холодный ветер дует мне в лицо, а глаза слепит яркий солнечный свет. Отец уже не контролировал мое тело – я вновь стал самим собой. Усевшись на полу, я обнаружил, что мои руки покрыты коркой крови и пепла. Он так никогда и не рассказал мне, что делал тогда…
В конце концов я полностью убедился, что лишь мои книги, мой труд, отличают Секенра Каллиграфа от других: та бесконечная забота, с которой я выписываю каждую безупречную буковку, крохотные изображения птиц, рыб и змей на полях, точность и безупречность, которые приводят к единству цвета, формы и содержания.
Таково мое место в общем узоре бытия. Я завладевалокружающими меня людьми и предметами, получая над ними власть лишь благодаря тому, что описывал их в своем повествовании. Назвавтайное имя, можно моментально ненадолго получить над кем-то власть, но создавего имя, его образ, строчка за строчкой, в которых изогнутые линии переплетаются между собой, можно навсегдаподчинить его своей воле.
По этой самой причине я написал:
Таннивар Отцеубийца.
Орканр.
Лекканут– На.
Тально.
Бальредон.
Декак– Натаэ-Цах, прозванный Луна.
Кареда– Раза, Гредама, чародейка, владеющая магией увечий и боли.
И особенно тщательно я выписал имя Ваштэм, который был моим отцом, Ваштэм, который убил мою мать, Ваштэм, который зачал мою сестру лишь для того, чтобы сделать ее сосудом для своего духа, использовать ее тело для будущих авантюр, Ваштэм, который прячется внутри меня, скрываясь от своих собратьев-чародеев и по-прежнему вынашивая собственные планы.
Я написал их, и именно моя рука вывела их на бумаге, и таким образом я подчинил их себе, научился управлять ими.
Вот так в Школе Теней мы овладеваем магией, когда учимся управлять собой.
И еще более тщательно и аккуратно, по сравнению со всеми остальными, я выписал на бумаге имя Секенр.
Пожирательница Птиц стала чаще заглядывать ко мне. Я продолжал свой труд, зачастую часами не произнося ни единого слова, а она просто стояла и смотрела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152