Я убедился в том, что действительно был почти голым – вся одежда изодрана в клочья, а тело покрыто запекшейся кровью. От слабости у меня опять закружилась голова, но вцепившись свободной рукой в спинку кровати, я с трудом сохранил вертикальное положение.
– Но вы же не мой отец… – робко заметил я.
– Совершенно согласен, – кивнул он.
– Но я не понимаю…
Снаружи завыл ветер. Комната затряслась и закачалась, а стены заметно сдвинулись с места. Вокруг нас повалились новые куски штукатурки, деревянные обломки и… целый ливень человеческих костей; воздух наполнился пылью. Черепица градом обрушивалась мне на спину и плечи. Створки окон с шумом распахивались и захлопывались.
Мне вспомнилось жилище Сивиллы. Я в страхе посмотрел на своего собеседника, но тот лишь пожал плечами:
– Это скоро закончится. Не волнуйся.
Когда все наконец стихло, я представился:
– Я Секенр, сын Ваштэма, чародея.
Он зашипел, отпрянув от меня:
– Я боюсь тебя!
– Нет, – я покачал головой. – Я не чародей.
Я попытался все ему объяснить, но он замахал руками, запрещая мне приближаться.
– Ты и на самом деле могущественный чародей. Я знаю! Знаю!
Я пришел к выводу, что он сумасшедший. Ну что может быть удивительного в том, что я после всего пережитого встретился с сумасшедшим? Если он считает, что я чародей, нет никакого смысла переубеждать его.
Положив отцовский меч на колени, я скрестил руки на груди и направил на него, как я надеялся, суровый взгляд.
– Очень хорошо, я, чародей, повелеваю тебе рассказать все о себе.
Он с беспомощным видом развел руками.
– Чародей, я не знаю, с чего начать…
– Почему ты решил, что я твой сын?
Он подошел к разбитой статуе птицы и уселся на плоский скол там, где раньше была голова. Не ответив на мой вопрос, он просидел несколько минут неподвижно. Мне показалось, что он забыл обо мне, впав в прострацию. Я посмотрел в свисавшее с потолка окно и повертел в руках лежащий на коленях меч.
Наконец он вздохнул и спросил:
– Что ты знаешь о том месте, где мы сейчас находимся, чародей, сын чародея?
Я частично поведал ему свою историю, а он лишь снова вздохнул и сказал, что я действительно могучий чародей, хотя и невежественный.
– Ну, так просвети меня, – потребовал я.
– Твоя мать покинула тебя, – начал он, – потому что не могла пересечь границы Лешэ, Царства Снов. Из-за того, что ее не подготовили должным образом к погребальному обряду, она не может по-настоящему войти в Страну Мертвых. Ты должен усвоить: всего существует четыре Царства. Земля – это царство Эшэмир живых. Наши сны рождаются из тумана над рекой там, где Страна снов граничит со Страной смерти. Мы видим во сне призраков неупокоенных, потому что они задерживаются в Лешэ, как и твоя мать. Дальше лежит Ташэ, истинная земля смерти, где все попадают в то место, которое им определил бог.
– А четвертое Царство?
– Это Акимшэ– священное место. В сердце бога, в разуме бога, среди яростных фонтанов, где рождаются звезды, целые миры и сами боги, лежит Акимшэ, святыня, которую невозможно описать. Даже великим пророкам, даже чародеям, даже самим богам не постичь высшей тайны Акимшэ.
– Но оно же находится внутри Сюрат-Кемада, – удивился я. – Я не понимаю, как…
– Разумеется, не понимаешь. Сам Сюрат-Кемад не понимает. Даже ему не дано постичь того, что происходит в Акимшэ.
Я моментально перевел разговор на другую тему.
– Я должен продолжить свой путь. Мне надо найти отца.
– Да, конечно. Я его знаю. Здесь он занимает видное положение.
– Ты… ты… его знаешь? – едва смог выговорить я.
В мыслях у меня была полная неразбериха.
– Он здесь в особой чести, так как он чародей, – сказал старик, – но он должен оставаться здесь, среди прочих слуг Сюрат-Кемада, как и любой другой слуга.
От волнения я вскочил на ноги. Остатки брюк свалились с меня. Я подхватил их и обернул вокруг пояса, постаравшись хоть отчасти придать себе приличный вид, но ткани в моем распоряжении оказалось не так уж и много.
Я едва стоял на ногах, тяжело дыша из-за потраченных усилий – каждое движение болью отзывалось в моих израненных боках.
– Ты должен отвести меня к отцу, – потребовал я.
– Я могу лишь указать тебе путь, – он грустно покачал головой.
– Где он?
Он указал вверх, на открытое окно.
– Там?
– Да, – подтвердил он. – Он там.
– Но… – Я прошел через комнату к двери, лежащей на стене боком, и распахнул ее, опустив створку к полу. В проеме я увидел густой… перевернутый лес – почва поднималась вертикально вверх, а деревья лежа ли на боку. Среди деревьев пряталась легкая дымка, похожая на утренний туман на рассвете. В ветвях порхали птицы всех цветов радуги, распевая на разные голоса.
Теплый влажный ветер обдувал мне лицо и грудь.
Седобородый положил руку мне на плечо и отвел меня от двери.
– Нет, – сказал он. – Ты никогда не найдешь отца, если выйдешь отсюда через дверь. – Он вновь показал на потолок. – Только темпутем.
Я начал неуклюже карабкаться вверх, все мышцы страшно болели. Правая ладонь, которой коснулись губы змееподобного стража, совершенно онемела.
Я зацепился за скульптуру бога, перекинув через нее руку. Затем подтянулся и уселся прямо на бок Сюрат-Кемада, свесив ноги.
– Ты так и не ответил на мой вопрос. Почему ты решил, что я твой сын?
– Это старая печаль.
Я просто не мог ему приказать.
– Ты можешь… рассказать мне об этом?
Он уселся на кровати, подняв на меня глаза.
– Когда-то давно меня звали Аукином, сыном Невата.
– Я жил далеко за пределами известных тебе земель – вдали от устья Великой Реки, за морем, среди людей, которых вы зовете варварами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152