В северной Маньчжурии стояла тогда глубокая зима. В помещении тюрьмы было ужасно холодно.Тюремное здание имело два крыла; группа военных врачей в белых халатах вошла в подъезд правого крыла. Ог дверей вел коридор метра полтора шириной. У входа находилось караульное помещение. По всей длине коридора тянулись полутемные, с железными решетками одиночные
камеры. Через глазок можно было увидеть сидевших и них людей. В камерах сидели китайцы и русские. Были среди них и женщины.Сначала врачи направились в тюремную лабораторию, находившуюся в конце коридора.
Здесь на длинной скамье в ряд сидели пятеро мужчин, но виду крестьяне. Закованные в кандалы руки они держали на коленях.У двоих совершенно не было пальцев на руках, а кисти были похожи на обгоревшие обрубки. Еще у двоих последние суставы пальцев словно обгрызли крысы. У пятого руки были целы, по зато обнаженные ноги были изъедены язвами до костей.
— Опыты по обмораживанию, — пояснил майор Н.
Эти опыты производились следующим образом. Ночью в двадцагитра-дусный мороз заключенного выводили во двор, подставляли голые руки иод вентилятор и при этом время от времени постукивали по ним палочкой, пока звук не становился похожим на удары по дереву.
Или, например, заставляли заключенных окунуть руки в бочку с водой и с мокрыми руками несколько часов держали на морозе. Или в студеные ночи вынуждали подолгу стоять босиком на снегу.
Затем заключенного вводили в помещение. Здесь ему приказывали погрузить руки или ноги в теплую воду, которую постепенно подогревали. Таким образом изучались способы отогревания обмороженных конечностей.
Из лаборатории врачи направились к камерам. Остановившись против одной из них, майор Н. сказал:
— Посмотрите повнимательнее.
На полу сидел худой как скелет человек. Ему можно было дать лет тридцать пять. Драная синяя рубаха бьша раскрыта па груди, и на коже виднелось несколько багровых язв диаметром сантиметров до пят.
Надзиратель вошел в камеру и что-то приказал заключенному. Человек поднялся, сделал несколько шагов и рухнул, как подрубленное дерево.
— Ноги подкашиваются — ото один из признаков чумы, — прошептал Убукага своему приятелю.
Из анатомического театра, мимо которого они проходили, несся отвратительный трупный запах. Трупы сжигали в специальных печах, дым которых черным облаком валил из высоких труб. Тэрада слышал, что туг не один врач сошел с ума.
Больше Тэрада ни разу не был в этой тюрьме. Но вскоре он снова встретился с Убукагой. Произошло это на полигоне близ станции Лпьда. Кругом тянулась голая бескрайняя равнина. Лишь где-то вдали торчали засохшие ивы, похожие на перевернутые бамбуковые метелки.
Полигон этот предназначался для испытания "в боевых условиях" результатов исследований и опытов, проводившихся в лабораториях отряда. Он находился в ведении 2-го отдела, но на испытании присутствовали офицеры 1-го и 4-го отделов.
Из сводок, поступавших с полигона, Тэрада знал, что там производились испытания фарфоровых бактериологических бомб системы Исии, которые сбрасывались с самолетов. Происходило это так.
На полигоне поднимались флаги и зажигались дымовые шашки, с базы отряда прилегал специальный самолет. Покружив над полигоном, сбрасывал штук двадцать бомб. Бомбы взрывались на расстоянии 100-200 метров от земли, и из них тучками вылетали чумные блохи.
После этого оставалось только ждан,, когда блохи доберутся до находившихся на полигоне заключенных, Которых через несколько часов подвергали дезинфекционной обработке (чтобы они не занесли с собой блох) и на самолете отравляли на базу, где наблюдали за результатами испытаний.
Первое испытание прошло неудачно. Причиной этого было то, что испытания производились в разгар лета, когда блохи недостаточно активны. Тэрада присутствовал во время новых испытаний.
Десять "бревен" привязали к столбам, вкопанным в землю с промежутками 5 метров. День был холодный, морозный. Заключенные, посинев от холода, дрожали всем телом. Против каждого из них на расстоянии 10 мегров установили баллоны, в которых содержалась культура чумы. К каждому баллону были подведены электровзрыватели.
Когда офицер в белом халате нажал на кнопку взрывного устройства, раздался звук лопающегося стекла, Баллоны разлетелись вдребезги. Бактериальная жидкость вырвалась из них густым паром н стала рассеиваться вокруг. Кто-то испуганно вскрикнул, по остальные, стиснув зубы, злобно смотрели на своих мучителей в белых халатах.
Это был опыт заражения через дыхательные пути, заражения чумной пневмонией, которая закапчивается гибелью больного через 2-3 срок.
— Чепуха, вряд ли что-нибудь из этого получится, — прошептал Тэрада на ухо Убукате.
Действительно, и этот опыт оказался неудачным. Но еще до того, как он узнал о результатах опыта, Тэрада был переведен в 3-й отдел.
Причины перевода он не знал. Возможно, дело было в том, что он не добился успехов в 4-м отделе. Однако позднее, когда он был интернирован, это обстоятельство оказалось для него спасительным. Дело в том, что в ведении 3-го отдела находились лишь две службы: госпиталь, который обслуживал личный состав отряда, и Служба противоэпидсмической защиты и профилактики водоснабжения, раскваршровапная в Харбине. Что касается этой службы, то она существовало в первую очередь как официальное прикрытие секретных целей 731-го отряда.
После перехода в 3-й отдел Тэрада переехал в Харбин; к этому времени он уже получил звание поручика медико-санитарной службы. В соответствии с официальной задачей харбинского филиала он вел работу по противоэпидемической защите и профилактике водоснабжения всех гарнизонов Квап-тунской армии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54