Эти люди оказались в трудном финан
совом положении и просят дать им знаменитую тетрадь. Они хотят продать е
е на аукционе и пустить полученные средства на свои благородные цели. И ч
то же Эйнштейн? Он готов отдать им эту тетрадь тут же. Он не против. Но Ц он
ее потерял… Читая эту историю, невозможно удержаться от слез. Впрочем, те
традь все же была продана с молотка. Эйнштейн на точно такой же тетрадке в
осстановил все свои записи по памяти (для этих молодых людей, только для н
их!). Благо ничего не забылось, ведь времени от той поры, когда он работал на
д ТО, прошло немного, просто совсем чуть-чуть Ц всего сорок лет..
Зная только об одном этом факте, уже достаточно не знать всего остальног
о, чтобы знать всё остальное. Однако данное обстоятельство говорит тольк
о в пользу специальной теории относительности! Потому что сам факт заимс
твования Эйнштейном идей у других великих, только усиливает, а не ослабл
яет аргументации в пользу СТО. Если это не выдумка бернского служащего п
атентного бюро, а итог деятельности таких мамонтов науки, как Лоренц и Пу
анкаре, то, относиться к поступку Эйнштейна можно по-разному, но к основам
теории следует относиться очень уважительно.
Зная историю переписки Эйнштейна с Гильбертом, (открытую недавно), в проц
ессе которой Эйнштейн получил от Гильберта основное уравнение общей те
ории относительности, а затем на Гильберта нигде даже не сослался, следу
ет все так же признать потенциал серьезных достоинств и за ОТО, поскольк
у это был совместный труд Эйнштейна и Гильберта, двух совсем не глупых лю
дей.
Научное сообщество, в обстановке шума, поднятого прессой вокруг «нового
пророка», выразило свое отношение к Эйнштейну достаточно определенно в
1921 году. Когда уже нельзя было не дать всемирно знаменитому физику Нобеле
вскую премию, ему ее дали, но… за рядовую работу шестнадцатилетней давно
сти по объяснению фотоэффекта, законы которого вывел Столетов, а экспери
ментально подтвердил Комптон, чьи результаты, строго говоря, и стали нео
провержимым доказательством фотонной природы света. Всё это известно и
понятно. Однако это не значит, что Эйнштейн Ц дурак. И это не значит даже, ч
то Эйнштейн Ц не великий физик. И совсем не значит это, что Эйнштейн сам п
о себе не просто уникален в науке, но и в определенных аспектах гениален.

А гениальность Эйнштейна проявилась в том, что он попросту предвосхитил
ту схему научной работы, которая впоследствии возобладала и существует
ныне в науке: сейчас без руководителя, анализирующего частные достижени
я трудового коллектива и объединяющего их в систему, уже никакая наука н
е возможна. Он первым нащупал этот метод, и на него работали, не подозревая
того сами, и Фицжеральд, и Майкельсон, и Лоренц, и Лармор, и Пуанкаре, и Гиль
берт. Буквально следом в науку пришел «известный футболист Бор», (в Дании
писали в газетах, что «известному датскому футболисту Нильсу Бору прису
ждена Нобелевская премия» - Бор был членом сборной Дании по футболу!), рабо
тать на которого был рад любой физик Европы. Все они мечтали попасть в Коп
енгаген «к Бору» и работать рядом с ним. В итоге Копенгаген стал мировым ц
ентром физики, где пришлые экспериментаторы работали исступленно и в за
пой, а Бор занимался диалектическим осмыслением итогов их труда. Сам Бор
в одиночку не справился бы. Однако, как мы знаем, лавры дост
авались именно Бору. Эйнштейн в маленьком Берне просто негромко предвар
ил то, что затем было громко осуществлено в Копенгагене.
При этом надо быть честными и сказать Ц для того, чтобы увидеть перспект
ивы новой теории и завершить логически все существующие на тот момент ра
зработки под эти перспективы, нужен совсем не чиновничий или плагиаторс
кий талант. Конечно, закалка работы в патентном бюро дала себя знать, но, в
се-таки, проблемы ТО - это совсем не тот уровень, где можно механически объ
единять полученные результаты или просто использовать чужие плохо леж
ащие идеи. Потому что не было ничего готового, надо было все это понять, си
стематизировать, обобщить и сделать выводы, позволяющие оформить все эт
о в некую выстроенную систему. И неважно, на сколько дней опередил Эйнште
йн Пуанкаре с публикацией, важно, что присутствие в этой истории Эйнштей
на говорит о присутствии великого ума не потому, что именно у Эйнштейна б
ыл великий, как ни у кого другого, ум, а потому, что с другим умом на этом мес
те просто нечего делать. Другой ум даже не понял бы, что здесь именно то са
мое «свято место», которое пока еще пусто. Нужно было очень нетривиально
мыслить, чтобы слепить из разрозненных релятивистских разработок сист
емную теорию.
50 лет после этого Эйнштейн занимался теорией единого поля, мечтою всех фи
зиков, и нет никакого сомнения, что, будь параллельно с этим у кого-либо по
данному вопросу что-либо интересное, то все бы повторилось. Как повторил
ось с индийцем Бозе, который прислал Эйнштейну свои расчеты по квантовой
статистике, и появилась статистика Бозе-Эйнштейна. Но на стезе единого п
оля в то время в научном мире не было, (да и сейчас нет), ниче
го значительного, и за все пятьдесят лет Эйнштейн не создал ничего таког
о, о чем бы где-то стоило даже упоминать. Об этом и не упоминают. Если бы Эйнш
тейн не стал великим физиком, то он стал бы гениальным разведч
иком, политиком, полководцем и т.д., поскольку у него был этот дар к анализу
и сопоставлению собранных материалов для перехода к законче
нным выводам. Это тоже гениальность Ц видеть в системе то, что остальным
и видится только набором самочинных частей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108