все у Канта правильно, вещи существуют в себе, а даются нам
в явлениях, только в этих явлениях сущность вещей хоть каким-то краешком,
но все-таки отражается, и, применив диалектику (всеобщий анализ всеобщей
взаимосвязи), можно эту сущность из явлений выцарапать.
Всё. На этом философия закончилась. Далее пошло ее не злонамеренное, но си
стематическое убийство.
Завершилось это убийство актом экзистенциализма, когда некая группа лю
дей, увидев во времена мировых войн, революционных потрясений и фашистск
их репрессий, что человеческая жизнь ничего не стоит и может уничтожатьс
я целыми городами, очень испугалась, и объявила основной ценностью, а так
же единственным реально существующим явлением мира ощущение
собственного существования (экзистенцию). Затем эта группа людей упала н
а колени перед неизбежностью смерти, объявила мир абсурдом (конечно же
Ц абсурд, если я, такой хороший, должен буду умереть!) и предположила, что в
самый момент смерти ощущение жизни (экзистенция) предельно обострится, р
аскроется во всей своей подлинности и явится истина. А дальше Ц музыка и
грай, и плачьте вдовы. И по философии тоже.
Всё остальное многочисленное и своевольное времяпрепровождение с прим
енением сложных философских терминов, существующее сейчас в мире, трудн
о назвать философией. Вся нынешняя философия - это постоянная п
опытка нагнать жути этими сложными терминами, через которые не продирае
тся никакая завершенная мысль. В какой-то мере, если физика заменилась ма
тематическими значениями, то философия ныне также заменилась только зн
ачениями различных терминов, и всё распускание философской мысли опред
еляется только отношениями между этими терминами без конкретной привя
зки к действительности.
Кроме того, появился еще и какой-то современный философский позор, когда
философия кидается на какие-то отдельные отрасли деятельности людей и н
ачинает обслуживать результаты этой деятельности. Средневековую филос
офию презрительно называют «служанкой богословия», поскольку она долж
на была не просто развиваться в пределах церковных догматов, но и непоср
едственно эти догматы обосновывать. При этом забывают, что средневекова
я схоластика создала нынешнюю систему логики, и вообще это было время го
сподства невероятно строгой интеллектуальной дисциплины доказательс
тв Ц пытались не что-нибудь, а Бога обосновать, и тут не могли себе позвол
ить безосновательной болтовни. И это все равно была философия Ц наука о
мире как таковом и о человеке в этом мире.
Вообще европейская мысль должна средневековой схоластике в ножки покл
ониться Ц схоластика спасла философию от вырождения. Время было предел
ьно губительное для развития мысли Ц в науке царствовал Аристотель, а в
философии владычествовали христианские догматы. Думающему человеку пр
осто некуда было податься! Хоть Аристотель, хоть Священное Писание Ц и т
о и другое было эталоном истинности, формой завершенности и верховным су
дом, который через свой собственный свод положений и правил проводил и о
познание, и дознание, и обвинение, и который выносил вердикты по очень про
стому принципу соответствия или несоответствия самому себе. Переписчи
к ошибся, переводя Аристотеля, и у мухи по воле этой ошибки стало четыре ла
пки. И эти «аристотелевские» четыре лапки стали даже более реальными, че
м шесть лапок на живых мухах, которые веками роились вокруг задумчивых г
олов научно-философской элиты Европы. И только в XVII век
е Британская Академия Наук специальным решением покончи
ла с этим несоответствием Ц уже было можно, потому что Галилей и Ньютон п
ошатнули авторитет Аристотеля.
Вот на примере этой мухи видно наиболее отчетливо Ц никакого люфта для
свободного мыслетворчества не было, ни в науке, ни в философии, ибо Аристо
тель объял собой и науку и философию. Тем более такого зазора нельзя было
отыскать в вопросах, хоть как-то относящихся к изложенному в Священном П
исании. Даже атаки на материализм были опасны! Ибо одна из ипостасей Бога,
Иисус Христос, был воплощен материально, и превращая материю в ничто, в «н
изкое», опровергатель материализма тем самым превращал в ничто и в «низк
ое» физическую плоть Спасителя! Во, как было! И что в этом случае оставалос
ь? Оставалась пустопорожняя болтовня с рассуждениями вообще обо всем, но
ни о чем вообще. Но при этом каждый все равно остерегался и хотел быть пра
вее самого Папы Римского, буквально к месту и не к месту выкрикивая догма
тические лозунги (на всякий случай, ибо времена были суровые, а расправа к
ороткая). Вот для примера обстановки того времени еще одна «показательна
я муха», а именно сетования Григория Нисского: «Всё полно таких людей, кот
орые рассуждают о непостижимых предметах; спросишь, сколько нужно запла
тить оболов Ц философствуют о рожденном и нерожденном; хочешь узнать о
цене хлеба, отвечают: Отец больше Сына; справишься, готова ли баня, - говоря
т: Сын произошел из ничего…»
И вот здесь европейская мысль, войдя в эру схоластики, могла просто вырод
иться, скатившись до какого-либо европейского аналога даосизма, где мода
отвечать на вопросы не в тему, а как попало, привела бы к жреческому по фор
ме и шулерскому по сути образу духовной практики, когда от учителей ниче
го умного не добьешься до тех пор, пока не «просветлишься», и не поймешь, ч
то стать учителем легко и самому Ц достаточно так же таинственно произн
осить неосязаемые умом глупости. На этот путь попадала схоластика, но с э
того пути ее увели сами же схоласты, потому что мужественно взяли на себя,
казалось бы, непосильное Ц даже досужее и абсурдное формировать в закон
ах логики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108