– Что-нибудь случилось? – спросила миссис Доусон. – Садитесь рядом со мной, Уонстед. Вы загородили всю комнату, и я ничего не слышу.
Лорд Уонстед склонил голову и уселся на хрупкий стульчик рядом с хозяйкой, как ему было велено, а преподобный Постлтуэй поклонился Люсинде, улыбнулся, поздоровался с ней и занял пустой стул между Люсиндой и мисс Доусон.
– Как поживаете, миссис Грэм? – Бледное лицо преподобного залилось румянцем. Он не смотрел в сторону мисс Доусон, но его волнение в присутствии красивой женщины, сидевшей рядом с ним, бросалось в глаза.
Люсинда натянуто улыбнулась:
– Хорошо, сэр. Но вам, кажется, нездоровится. Постлтуэй еще сильнее покраснел.
– Вовсе нет. Просто перегрелся от ходьбы.
– Ну, говорите же, Уонстед. Как вы познакомились с миссис Грэм? – прогудел сквайр со своего места у камина.
Люсинда с трепетом ждала рассказа о том, как она вмешалась в его личные дела. Достаточно одного его слова, чтобы настроить Доусонов против нее.
– Мы встретились в лесу Брекли, – сказал лорд Уонстед. – Я скакал на лошади, и чуть было не наехал на дочку миссис Грэм.
– О Господи! – ахнула мисс Доусон.
– Все было не совсем так, милорд, – возразила Люсинда. – София напугала лошадь его сиятельства. Он прекрасный наездник и ни на кого не может наехать.
– Вы мне льстите, миссис Грэм, – сказал Уонстед, криво усмехнувшись.
Миссис Доусон игриво похлопала Уонстеда веером по колену.
– Теперь, сэр, когда вы вернулись, надеюсь видеть вас чаще в Холле. Кэтрин ждет, не дождется снова оказаться в вашем обществе, не так ли, милочка? – Она выгнула бровь и посмотрела на дочь. – Вы будете вместе ездить верхом, как бывало в прежние времена.
– Мама, с Хьюго ездил Артур, а не я. Я еще сидела в классной комнате.
– Но теперь ты уже не сидишь в классной комнате, – весело заметила миссис Доусон.
Мисс Доусон покраснела.
– Прошу вас, матушка. Что подумает Хьюго? Видимо, лорд Уонстед почувствовал себя так, будто у него на шее затягивается петля, потому что невольно потянул себя за воротник.
– К сожалению, у меня нет ни времени, ни склонности к развлечениям. Мой долг приводить в порядок поместье.
– Рад слышать это, мой мальчик, – сказал сквайр. – Не понимаю, о чем думал ваш отец, когда так запустил свои дела.
– Ну, право же, мистер Доусон, – заметила миссис Доусон, – надеюсь, вы не собираетесь заводить разговор о делах в моей гостиной?
Сквайр нахмурился.
– Я только сказал…
– Хьюго, говорят, вас ранили, вы уже вполне оправились? – спросила мисс Доусон.
Лорд Уонстед заерзал на стуле, на его скулах проступил слабый румянец.
– Пустяки. Просто царапина.
– При Буссако, не так ли? – спросил викарий. – Мой брат писал, что там творилось что-то ужасное.
Лорд Уонстед кивнул:
– Воистину.
Раздражающе немногословный человек. Хотя Люсинде очень хотелось узнать новости о полке ее брата, она промолчала. Повышенный интерес к этой теме вызвал бы расспросы, а ей это ни к чему.
– Обед подан, сэр, – объявил появившийся в дверях дворецкий.
– Уонстед, дайте руку Кэтрин, – повелела миссис Доусон. – Постлтуэй, будьте добры, сопроводить миссис Грэм.
Объединив гостей в пары по своему усмотрению, миссис Доусон вплыла в столовую, опираясь на руку мужа. Кэтрин и лорд Уонстед обменялись гримасами, как старые друзья, и последовали за ними.
Старые друзья? Или нечто большее? Они, конечно, представляли собой потрясающую пару – высокий воин-герой и маленькая английская роза. Сердце ее болезненно сжалось. О чем она думает? У миссис Доусон весьма веские основания претендовать на такого жениха, как лорд Уонстед, для своей прелестной дочери. Люсинда не могла завидовать удаче этой милой мисс Доусон.
Викарий предложил Люсинде руку, и они пошли в арьергарде.
Огромный стол занимал всю длину комнаты, обшитой панелями, и трапеза была именно такой, какой и ожидала Люсинда. На обоих концах стола стояли канделябры. Очевидно, миссис Доусон вознамерилась произвести впечатление на лорда Уонстеда.
На том конце стола, где сидела хозяйка дома, викарий занимал Люсинду и миссис Доусон разговором, касающимся прихода и общих знакомых, а сквайр развлекал Уонстеда и мисс Доусон. При этом у Люсинды создалось впечатление, что граф уделяет больше внимания болтовне на их конце стола.
Первая перемена состояла из тушеной зайчатины и жареной свинины из собственного свинарника сквайра, с гарниром из зеленого горошка. Это напомнило Люсинде о трапезах у них дома, когда стол буквально прогибался под тяжестью блюд.
Семейные трапезы у Армитиджей были делом серьезным. Матушка обиделась бы, если бы картофель или кусочки жаркого остались несведёнными.
Бросив исподтишка взгляд на его сиятельство, Люсинда обнаружила, что он мало ест, то и дело наливает себе вина, а между бровями у него залегла глубокая складка. При его комплекции это было вредно для здоровья. Да что это она! Его благополучие ее не касается.
После того как унесли заливное и студень, вторую перемену – пирог с дичью, телячью ногу, – подали говяжий бок с гарниром из свежей зелени и блюдом из овощной смеси. Люсинда приняла из рук викария блюдо с говядиной и пастернаком в масле и передала его сквайру. Затем попробовала мясо. Прекрасно приготовленное, оно буквально таяло во рту. Люсинда старалась, есть медленно, а не как свинья из корыта, как ее постоянно упрекал Денби. Мать обучала ее манерам и не допустила бы ни малейшего отклонения от этикета. Просто у Люсинды был хороший аппетит, который, как не замедлил отметить Денби, передался ей по наследству.
На несколько минут разговор прекратился, и, воспользовавшись тишиной, викарий обратился к лорду Уонстеду, сидевшему на другом конце стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84