– Ах да, – сказал лорд Уонстед. – Припоминаю, вы говорили что-то в этом роде. – Похоже, лорд пришел в ужас так же, как и Люсинда.
– Вы обещали прийти, Уонстед. – Миссис Доусон похлопала дочь по колену. – Моя Кэтрин пользуется большим успехом. Вам следует пригласить ее танцевать заранее.
Мисс Доусон виновато улыбнулась лорду Уонстеду. Ей, видимо, стало стыдно за мать.
– Вы хотели быть нам полезным, Уонстед, – продолжала миссис Доусон. – Вот и предложите нескольким джентльменам остановиться у вас. Иначе им придется жить на постоялом дворе.
Лорд Уонстед окаменел, без сомнения, подумав об ужасающем состоянии своего дома.
– А что плохого в постоялом дворе? – возразила миссис Педдл. – Там прекрасные условия. Но мне вовсе не хотелось бы, чтобы у нас жила куча разгульной молодежи.
– Зачем же им жить в деревне? – осторожно проговорила мисс Доусон. – Мейдстон находится всего в получасе езды в карете.
– А Грейндж – меньше чем в десяти минутах ходьбы, – добавила миссис Доусон. – Вы сделали бы нам одолжение, Уонстед.
Лорд Уонстед помрачнел, взгляд его стал непроницаемым.
– Я вовсе не стремлюсь делать, кому бы то ни было одолжения, – проговорил он. Люсинда не могла не восхититься силой, которую он проявил, столкнувшись со столь устрашающим противником.
Миссис Доусон возмутилась:
– Ваш отец в этом убедился на своем горьком опыте. Воцарилось молчание.
– Не пытайтесь это отрицать, Уонстед, – наседала на него миссис Доусон. – Вы должны были жить здесь. Но вы уехали, и ваш отец страдал. Не говоря уже об остальных.
Люсинда ушам своим не верила. Хьюго изменил мисс Доусон и женился на другой?
Мисс Доусон покраснела, затем побледнела, бросила на лорда Уонстеда извиняющийся взгляд и встала.
– Мама, нам, право же, пора идти.
– Разумеется, – согласилась миссис Доусон, презрительно усмехнувшись, и поднялась, шурша юбками.
Преподобный Постлтуэй и лорд Уонстед тоже поднялись.
– Не беспокойтесь, викарий, не нужно нас провожать, – заявила миссис Доусон. – Приходите завтра в Холл. Обсудим ваше предложение поставить в церкви орган.
Лорд Уонстед и преподобный не двинулись с места, а обе леди удалились. Сдержанная ярость сверкала в глазах лорда Уонстеда, когда он посмотрел на собравшихся, которых внезапно охватило смущение. Когда его взгляд добрался до Люсинды, он словно пронзил ее безмолвным обвинением. Но она не отвела, свой взгляд. Если он поступил как-то неправильно с мисс Доусон, его дело все исправить. Быть может, бал, который дает миссис Доусон, предоставит для этого прекрасную возможность.
– Ну, знаете ли, – прошептала, наконец, мисс Кротчет.
– Мне, кажется, тоже пора идти, – сказала Люсинда, натянуто улыбнувшись. – Мне уже давно пора быть дома. До свидания.
– Ах нет, – простонала Люсинда, когда дым повалил из плиты. Кашляя, ощущая колющую боль в глазах и горле, ока взяла салфетку, схватила поднос с бисквитами и вытащила его из печки. Горячий противень ударился о металлическую подставку, которую она заранее поставила на стол. Люсинда замахала салфеткой, чтобы разогнать дым. София потянула ее за юбку. В ее мягких золотистых волосах болтался небесно-голубой бант под цвет платья.
– Бисквит?
– Подожди минутку, милочка, – сказала Люсинда, выложив печенье на тарелку.
Малышка протянула руку и согнула пальчики.
– Бисквит!
– Не может быть, чтобы ты проголодалась; мы же завтракали всего час назад.
Однако София не сводила глаз с печенья. Девочка, видимо, не забыла, что жила в Лондоне впроголодь.
– Обещаю, скоро ты получишь печенье. Пусть остынет, иначе обожжешь язычок. А пока я вскипячу чай.
София наклонила голову набок, подбородок у нее задрожал.
– Не плачь, детка. Ждать придется недолго. Будь хорошей девочкой, поиграй с Мармеладом. Я не хочу, чтобы вы с ним вертелись у меня под ногами, пока я кипячу воду.
София обошла кухонный стол и опустилась на корточки рядом с котенком, который растянулся на коврике у очага.
Люсинда стала счищать с бисквитов подгоревшие части.
– Я правильно поступила, что не пошла сегодня к викарию, – сказала Люсинда, кладя на тарелку маленький бисквит. – Мисс Кэтрин Доусон очень подходит его сиятельству. – Люсинда судорожно сглотнула и вытерла слезинку в уголке глаза.
София, щекотавшая котенку животик, подняла голову.
– Мама плачет?
– Это от дыма.
Люсинда подошла к окну, открыла его пошире, вдохнула полной грудью, успокоилась и вернулась к столу.
Ей не следует думать о лорде Уонстеде. Ее решение выйти из комитета – правильное решение. С нее вполне хватит забот о Софии и без вмешательства в дела викария. Он согласился с ее решением. С излишней готовностью, подумала Люсинда, сердито глядя на пар, поднимающийся над котелком. Она наполнила кипятком чайник и поставила его на поднос.
София подняла глаза.
– А гулять?
– Попозже. – Люсинда поставила на поднос тарелки и чашки и отнесла в гостиную.
Семеня следом за ней, София залезла на диван и откинулась на спинку, глядя в окно.
– Дядя идет.
– Какой дядя? – Не сыщик ли это с Боу-стрит? Она выглянула в окно.
– Лошадка, – сказала София, указав пальцем. Лорд Уонстед привязывал лошадь к воротам под проливным дождем.
– О Боже. – Что, если он захочет войти? Смесь паники и надежды лишила ее возможности двигаться. В доме пахло подгоревшими бисквитами, и она не может предложить ему приличного угощения, пока Энни не сходит утром на рынок. Возможно, не стоит открывать дверь? Она была бы в состоянии думать, если бы сердце у нее не билось так громко.
И еще одно. Если она так холодна, как утверждал Денби, почему она вспыхивает как свечка всякий раз, когда его сиятельство попадается ей на глаза?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84