Он зашагал по ковру перед шахматной доской. Он чувствовал себя как в Итоне, когда ожидал помощи из дома и голод его возрастал до невообразимых размеров.
Он жил с постоянным чувством голода, потому что в школе их кормили довольно скудно. Только прибытие раз в месяц печенья и бисквитов, испеченных их кухаркой, удерживало его от краж еды на кухне. Или, по крайней мере, стало удерживать после того, как его впервые подвергли унизительному наказанию на глазах у всех.
Теперешний голод был совершенно другого рода, более резкий и более властный. Этот голод пробудил в нем зверя, и он не был уверен, что сумеет держать его под контролем. Нет! Он должен держать его под контролем. Он не может рисковать. Нельзя, чтобы она стала его бояться. Она смелая женщина, но узнай она правду, сбежала бы от него.
Следовало бы сказать ей, почему он никогда больше не женится, почему может предложить ей только место любовницы.
Господи, как грубо это звучит. Отвратительно. Но, правда, еще отвратительнее. Лучше бы она держалась от него подальше. Хьюго сердито посмотрел на слона и поставил его на место. Напрасно он послал за ней Трента. Надо было поехать самому. Тогда, если бы она отказалась от его приглашения, это не стало бы всем известно. С другой стороны, если бы он поехал сам, соседи увидели бы ее в его экипаже и начались бы сплетни.
Какая-то помойная яма.
Колеса зашуршали по гравию, и он понял, что подъехал экипаж. Он слегка раздвинул занавеси. Увидел, как Трент почтительно помог ей сойти и проводил до входной двери. Славный человек этот Трент. И хороший солдат. Ему можно доверить любое поручение. Сегодня вечером это единственный слуга в доме, и он не появится, пока Хьюго не позвонит.
Он заставил себя усесться в кресло напротив двери. Нельзя, чтобы она заметила его нетерпение. Как никак он не мальчишка.
Входная дверь захлопнулась. Послышались шаги.
Хьюго вскочил и распахнул дверь.
Она смотрела на него, широко раскрыв глаза. Он помог ей освободиться от шали.
– Ты опоздала.
– София…
– Ну да не важно. – Он привлек ее к себе, вдохнул слабый запах лаванды и впился губами в ее губы.
Люсинда расслабилась. Она прижалась к нему, схватилась за его лацканы, закрыла глаза. Он пинком ноги захлопнул дверь.
Хьюго крепко прижал ее к себе.
Люсинда уперлась рукой ему в плечо, и он неохотно отпустил ее.
Не нужно было на нее набрасываться. Он заглушил мощное желание подхватить ее на руки и отнести наверх. Не надо действовать слишком поспешно.
– Пойдем, – сказал он. – Садись. Хьюго взял ее за руку и подвел к дивану.
Она села на краешек, держась очень прямо. Сцепила пальцы, положила руки на колени и опустила на них взгляд.
Сердце его сжалось. Он уже испытывал нечто подобное в разгар боя. Это был страх.
Люсинда подняла глаза.
– Милорд. Хьюго. Я должна кое в чем признаться вам.
Глава 12
Свет в глазах Хьюго сменился настороженностью. Люсинда вздохнула.
– Я не могу переехать в Грейндж. Наступило молчание.
– Не можешь или не хочешь? – холодно спросил он.
– Мне нравится моя жизнь такой, какая она есть. Как я объясню Софии мое положение… – Она вымученно улыбнулась.
Хьюго вскочил, подошел к консольному столику, взял бокал и наполнил его бренди. Сделал большой глоток.
– Тебя тревожит что-то еще. Я это чувствую. Ты боишься меня?
Она вздрогнула, услышав упрек в его тоне, увидев его испепеляющий взгляд.
– Мы почти не знаем друг друга. Я… я просто не хочу совершать того, о чем я потом пожалею.
– Ты боишься, что брошу тебя и дочку или причиню вам вред каким-то иным способом? Ты даже не перешла со мной на ты, как обещала.
Люсинда почувствовала – мысль о том, что она боится, что не доверяет ему, глубоко его ранила. Она покачала головой.
– Я не боюсь вас, то есть тебя.
Он внимательно всматривался в нее. Не в силах выдержать его суровый взгляд, Люсинда опустила глаза на свои руки.
Он подошел к ней, взял ее за подбородок, заглянул в глаза. Люсинда опустила ресницы, иначе ей пришлось бы отдать ему свое сердце.
– Если ты не боишься меня, дай мне время завоевать твое доверие.
Он коснулся губами ее губ, и восхитительная дрожь пробежала по ее спине.
Перспектива слишком соблазнительна. Но, учитывая, что поблизости слоняется Артур Доусон и то, что она вспыхивает, как девочка, каждый раз, когда видит Хьюго, все это опасно. Этот юнец рано или поздно заметит ее.
– Не знаю, что и сказать.
– Я помогу тебе принять решение. – Он запечатлел на ее губах страстный поцелуй.
Один поцелуй – и она пойдет домой. Поцелуй стал глубже и продолжался целую вечность. Только эта полная блаженства встреча – и она положит конец всему, скажет ему, что, если он не примет ее слово как окончательное, она прибегнет к последнему средству. Уедет из Блендона. Выбора у нее нет. Она не может рисковать тем, что ее узнают.
Мысль, рассудок и здравый смысл уплыли прочь, подхваченные страстью, но вот она пришла в себя, лежа на подлокотнике дивана и задыхаясь от желания. Она смотрела из-под тяжелых век, как он встал, и протянула руки, чтобы привлечь его к себе, но он разбросал диванные подушки на ковре перед камином, подошел к двери и повернул ключ. Сердце у нее учащенно билось. – Что ты делаешь? – Увидишь.
Он схватил бутылку шампанского и сжал пальцами пробку. Бросив на нее косой взгляд, спросил:
– Надеюсь, ты не возражаешь против капельки нектара богов?
Могла ли она устоять перед дьявольским блеском его глаз? Она покачала головой.
Пробка ударилась в потолок, Люсинда вскрикнула, потом рассмеялась.
Он наполнил два бокала до краев. Сел рядом с Люсиндой и поднес бокал к ее губам. Она хотела взять его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84