– Он не мог возбудить меня, что бы ни делал. Под конец он даже не раздевался. Только выполнял свой долг и… – Голос ее дрогнул.
– А что он делал, чтобы возбудить тебя? Причинял боль?
– Он говорил, что это единственный способ заставить меня хоть что-то почувствовать.
– Ему доставляло удовольствие, что тебе больно и страшно. Хорошо, черт побери, что он мертв, иначе я убил бы его собственными руками.
– Потом он умолял простить его. Обвинял во всем меня, потому что я была равнодушна.
– Мерзавец. – Он обхватил руками ее лицо. – Бывают же такие мужчины – свиньи. Он делал это, чтобы доставить удовольствие себе, а не тебе. Люсинда, а ты не чувствовала, что что-то не так? Не говорила с твоей матерью? С какой-нибудь знакомой женщиной?
– Он пригрозил, что всем расскажет обо мне, если я хотя бы заикнусь об этом. – Она опустила ресницы, чтобы избежать его взгляда, зная, что он будет презирать ее за слабость. – Я не хотела, чтобы кто-то знал, что я… такая. – Фригидная. Холодная. Бесчувственная.
– Я в это не верю. Ты страстная женщина. Я почувствовал это в тот момент, когда встретил тебя. Этот… человек украл у тебя радость и наслаждение. Нельзя жить, думая, что между мужчиной и женщиной существует лишь то, что причиняет боль.
– А что, если вы ошибаетесь?
– Не ошибаюсь. Ты зажигаешь огонь в моей крови, когда я держу тебя в объятиях. Но ты никогда ничего не узнаешь наверняка, если не попытаешься. – Не прикасаясь к ней, он провел языком по ее губам.
Их языки сплелись и пустились в пляс. Охватившее ее желание возрастало с каждой секундой.
– Твой поцелуй опалил меня словно огнем. – Хьюго улыбнулся.
– Обнимите меня, – попросила Люсинда.
Хьюго выполнил ее просьбу. Стал ласкать ее, покрывать поцелуями. Коснулся грудей. Люсинда ахнула.
– Снимите рубашку. Я хочу посмотреть на вас.
Он сорвал с себя рубашку, не расстегивая, через голову и стоял не двигаясь.
Бронзовый бог войны. Но в отличие от статуи этот воин-бог жил, дышал. От него исходило тепло. Люсинда с восторгом смотрела на него.
Затем указала на белую дугообразную полоску на груди:
– Что это?
– Удар саблей.
– А это? – Ее палец задержался на шраме размером с крону у него на боку.
Он вздохнул и пожал плечами:
– Пуля задела.
– Вас могли убить.
– Да. – Он выгнул бровь. – Прикоснись ко мне, если хочешь.
Она облизнула губы и посмотрела на вертикальную линию темных волос, разделявшую его живот. Распластала ладони на его груди, ощутила, как соски затвердели под ее руками. Из груди его вырвался гортанный стон.
Она отпрянула.
– Умоляю, не останавливайся, – проговорил он. – Это такое наслаждение!
Она погладила его плечи.
Он обнял ее и стал поглаживать спину ритмическими кругами, ласкал ее грудь, пока соски ее не защипало, и они не запылали от жажды его прикосновений.
Дрожащими пальцами она исследовала контуры его мышц, руки, напрягшиеся под ее руками, его горячий плоский живот. Он с шумом втянул в себя воздух, когда она провела пальцем по линии волос к его ремню.
– Полежи со мной, Люсинда, – прошептал он ей в волосы.
– Да. – Неужели она произнесла это вслух?
Наверное, сказала, потому что одним плавным движением он положил ее на огромную кровать и вытянулся рядом.
Хьюго наклонил голову, и она подставила ему губы для поцелуя.
Он обхватил ее грудь. Люсинда насторожилась.
– Не бойся, больно не будет. Если не понравится, скажешь. Я остановлюсь.
Люсинда едва заметно кивнула.
Он поцеловал ее в уголок рта, в щеку, в подбородок, опуская голову все ниже.
Он прижался губами к ее груди сквозь сорочку. Она впилась пальцами ему в плечи.
– Ах, дорогая, – сказал он с вздохом, – не нужно молча терпеть меня. Скажи, чего ты хочешь.
– Мне нравится, – выдохнула Люсинда.
– Атак? – Он опустил голову еще ниже и провел языком по ее соску.
– Да, – прошептала она. Желание достигло своего апогея.
Ее тело превратилось в инструмент, на котором он мог играть, извлекая из его глубин чарующую музыку. Люсинда забыла обо всем на свете.
Его руки скользили по ее телу, трогали, ласкали и вызывали невообразимую сладость, шепча песню на ее коленях, и, наконец, они скользнули между ее ног.
Он поднял голову. Она разочарованно вздохнула.
– Ты меня убиваешь. Я хочу видеть тебя всю, – прошептал Хьюго и потянул кверху подол ее сорочки. Люсинда приподнялась, чтобы помочь ему полностью раздеть ее.
– Красавица. – Хьюго с благоговением смотрел на нее.
– Какая я красавица? Нос большой, подбородок квадратный, и вообще меня слишком много.
– Ты великолепна.
– Со зрением у меня все в порядке, милорд. Когда я смотрю в зеркало, вижу то, что видят все остальные.
Хьюго не сводил с нее глаз.
– Какие бедра, – прошептал он и даже застонал, представив себе, как эти бедра обхватят его.
– Мне бы тоже хотелось видеть вас всего, – хриплым шепотом, проговорила Люсинда. Хьюго поморщился.
– Боюсь, я представляю собой не очень-то красивое зрелище. – И он усмехнулся.
Люсинда протянула руку к его панталонам и нащупала пуговицу.
– Меня не испугает то, что я увижу.
– Дай мне снять сапоги, – сказал он, повернулся и сел, спустив ноги.
Люсинда очарованно смотрела, как он стягиваем облегающие панталоны со своих крепких узких бедер и мускулистых ног. Ей не следовало смотреть на него в этот момент, но это было выше ее сил.
Хьюго повернулся к ней. Его возбужденный жезл был огромным.
У Люсинды перехватило дыхание. Она отодвинулась.
Он стал на кровати на коленях, взял ее за руку и запечатлел на ее ладони поцелуй.
– Вот что сделала со мной твоя страсть. Я не причиню тебе боли, если буду осторожен. И если ты готова меня принять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84