Выяснив, что он сам ошибся с грибами, они успокоились и сказали, что следствие по делу открыто и назначена дата дознания, но это всего лишь рутинные процедуры, и в свое время мне все скажут. Тем временем следователь предоставил тело для погребения.
В то время из людей я видела только работников фермы, когда гуляла по снежным полям, и жителей деревни, когда разъезжала по ледяным дорогам на машине. Мне казалось, что они знают, кто я такая и что произошло; но, хотя они в открытую на меня пялились, никто ничего не сказал.
Как-то утром я купила «Таймс», где на странице частных объявлений говорилось, что скончался Гарри Медоуз и похороны состоятся в Лондоне в четверг, 16 ноября. Просьба приходить без цветов, приглашаются только близкие друзья и родственники; принимаются пожертвования в пользу инвалидов войны.
Я сложила газету. Мне казалось, что я так далеко от всего этого. Мне всего-то нужно отряхнуть пылинки со старого черного пиджака, купить новую шляпку, добраться до Лондона и засветиться на похоронах. Об остальном позаботились мама с Филли. В каком-то смысле это напомнило мне мою свадьбу.
В день похорон я рано приехала в Лондон, оставила Айво с Элисон, нашей прежней няней со знаменитым пластиковым плащом, и отправилась в маленькую часовню рядом с крематорием в Западном Лондоне, где, к моему удивлению, уже собралась небольшая печальная толпа. Я не узнала ни одного из пришедших. Боже, с ужасом подумала я, все это превратилось в шоу: мы с Гарри жили раздельными жизнями, так что я даже не смогла узнать людей, пришедших на его похороны! Я припарковала машину и с пересохшим ртом пошла им навстречу. Мне вдруг пришло в голову, что, по сути, это мое шоу и я должна руководить парадом. Я пожала руки престарелым мужчинам и их женам, которые оказались друзьями Гарри по клубу. Вполголоса попросила их занять места в часовне, а сама встала у дверей. Я была почти уверена, что так и положено делать. Кроме того, мне было интересно, кто еще явится.
Чуть позже пришли собутыльники Гарри, пара школьных друзей, парни из Сити в полосатых костюмах. Я с облегчением заметила, что толпа в общем и целом собирается внушительная. Они проходили мимо, их девушки сжимали платочки и очки от «Рэй-Бэн», и все они пожимали мне руку, целовали в щечку и мурлыкали подобающие слова сожаления, а я мурлыкала подобающие слова в ответ.
– Рози, милая, как это ужасно. Как тебе сейчас тяжело.
– Чарли, Лавиния. Спасибо, что пришли. Ручеек темных костюмов не иссякал, и типчики подобрались самые разнообразные. Например, был один блудливый докторишка, дружок Гарри, с блестящими усами и в галстуке-бабочке, похожий на Терри Томаса.
– Какое страшное несчастье, детка, – промямлил он, скользя по мне масляными глазками. – Если тебе когда-нибудь понадобится помощь или совет, любого плана…
– Да, спасибо большое, – торопливо ответила я. – Непременно.
Теперь я его вспомнила. Мы познакомились на пьяной вечеринке с коктейлями, когда я была на третьем месяце. Он кормил меня сказками из серии «поверьте мне, я гинеколог», похотливо пялился на мою увеличившуюся грудь и настаивал на том, чтобы стать моим лечащим врачом на время беременности. Я протолкнула его внутрь и тотчас обернулась на новый приглушенный скорбью голос:
– Привет, Рози. Чертовщина какая-то. Где Гарри?
– Ммм… он мертв.
– Мертв. Господи боже. Вот это да. А я думал, это похороны Реджи.
– Ммм, нет.
– Как гора с плеч. Значит, Реджи все еще среди нас? Чудненько. Ну я пошел.
Я ошарашенно хлопала глазами вслед его удаляющейся спине.
И вот к дверям подошли Боффи с Шарлоттой.
– Улыбаешься сквозь слезы? – пробурчал Боффи, взяв мою ладонь в обе руки. – Гарри бы так тобой гордился.
– Спасибо, Боффи, – виновато ответила я. – И спасибо за то, что вы оба сделали для Гарри… в самом конце!
Шарлотта схватила меня за плечи и крепко прижала к своей внушительной груди.
– Заходи ко мне, – настойчиво прошептала она. – Поговорим!
– С удовольствием, – соврала я, придушенная ее мамонтовым бюстом. О боже, сколько вранья, и сколько угрызений совести!
Пришли мои друзья, Элис и Майкл, а сразу за ним – и мои родственники: мамочка, беззвучно рыдающая у папы на плече, Филли и Майлз с замогильным видом. Я наблюдала, как они медленно проходят в переднюю часть часовни под унылые звуки органа, как вдруг кто-то ущипнул меня за задницу. Я обернулась.
– Бертрам! – ахнула я. – Господи!
– Прости, милая, не смог удержаться, глядя на твою сексуальную черную юбочку. Значит, вот как все вышло, а? Старый придурок протянул ноги. Он полон сюрпризов, правда? – (В глазах дядюшки плясали странные искорки.)
– Да, это… очень печально.
– Конечно, как же иначе. И все-таки, недолго тебе придется горевать. Будешь жить и сама справляться с тяготами, да? Может, даже станешь веселенькой вдовушкой? Не могу дождаться! Может, договоримся на вечер, после чаепития, а? – Он проказливо хихикнул, больно ткнул меня в ребра и направился к скамейке в заднем ряду.
– Нет, Бертрам, вам нужно вперед. Там вам специально заняли место.
– Нет-нет, милочка, мне тут очень даже хорошо. Отсюда лучше видно: буду наблюдать за убитыми горем. Я даже в школе любил сидеть на задней парте. – Он уселся, вытянул руки по спинке скамьи и огляделся. – А неплохо все вышло. Учитывая…
Я, не дослушав, торопливо вернулась к двери и, поскольку поток гостей не прекращался, занялась поиском дополнительных расписаний церемонии.
– И долго мне еще стоять и дожидаться поцелуя? – раздался знакомый голос за моей спиной.
Я обернулась и увидела перед собой не менее знакомое лицо: моего брата.
– Том!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131