Не хочу даже задумываться об этом. Мне хочется верить, что я найду в себе силы простить Майкла, вернусь через четыре недели, и все снова будет чудесно и замечательно – в первую очередь ради девочек. Но если я не смогу… – Она закусила губу и встряхнулась. – Кроме того, я уверена, что Том пригласил меня как друга; в его жизни наверняка полно красивых женщин. Наверняка он просто пожалел меня.
Не будь так уверена, подумала я про себя. Чем больше я размышляла об этом, тем сильнее убеждалась, что Элис и Том – одного поля ягодки. Я встала и обняла ее.
– Как бы ты ни поступила, это будет правильно, Элис. Следуй своим инстинктам: мне ты всегда так говорила.
– Знаю, – ответила она, внезапно расчувствовавшись и достав из рукава платок. – В какой-то степени я была не лучше Филли, тоже командовала тобой, правда? Раздавала советы за кухонным столом по поводу твоей супружеской жизни, считала, что у меня идеальный муж, идеальный дом и очаг, а тем временем… Ну да ладно. – Она вытерла нос и улыбнулась. – Бедняга Джосс. – Она смущенно покосилась на него. – Ему приходится смотреть на сентиментальных, плачущих женщин – небось жалеет, что не остался в Глостершире.
– Шутишь, – сказал Джосс. – В жизни не видел столь яркого проявления загадочной туманной женской природы. Я заворожен.
– Что ж, придется тебя расколдовать, потому что мне пора домой. Надо забрать девочек у соседки. – Она шумно высморкалась, засунула платок в рукав и вяло мне улыбнулась. – Рози, я так за тебя рада, правда. Слава богу, что все эти ужасные подозрения сняли, и… – Она перевела взгляд с меня на Джосса… – …И я хочу сказать, что очень надеюсь…
– Да, спасибо, Элис! – поспешно выпалила я, неожиданно набросившись на нее с медвежьими объятиями и чуть не задушив ее в попытке заглушить то, что она собиралась сказать. Я видела, как лихорадочно крутятся колесики у нее в голове; она наверняка думала: какого черта красивый мужчина колесит взад-вперед по шоссе и защищает Рози от чрезмерно усердных офицеров полиции, если не из романтического интереса? И разве мне, как лучшей подруге и союзнице Рози, не следует первой принести теплые поздравления?
Крепко держа Элис в тисках, я быстро вывела ее в коридор ко входной двери, позволив лишь коротко попрощаться с Джоссом, не больше того. Ведь, по правде говоря, мне не меньше нее хотелось увидеть счастливый конец всей этой истории, но если она не против, пусть я узнаю его первой. Первой прочувствую его.
– Удачи, – прошептала она, спускаясь по тропинке. Всего лишь прошептала, безо всяких отвратительных многозначительных подмигиваний и кивков в сторону гостиной, где сидел человек, действия которого невозможно было предугадать.
Джосс стоял у камина, повернувшись ко мне спиной и глядя в пустой очаг. Он мог обернуться в любую минуту. И тогда наши глаза встретятся, и его лицо осветит медленная улыбка. Он подойдет ко мне медленно, не отводя взгляда. У меня уже кружилась голова, колени ослабли от напряжения. Для поддержки я ухватилась за спинку дивана. Обернись, отчаянно приказала я ему, быстрее, иначе мне придется сесть. Он обернулся. Его карие глаза пылали от страсти. Наконец-то, жадно подумала я, когда он подошел ко мне; наконец-то все будет хорошо, после того, как столько лет все было не так… да… да… да! Крепко держась за спинку дивана, я соблазнительно опустила глаза. Правильно, Рози, ни к чему быть слишком настойчивой, сохраняй спокойствие. Он был уже в нескольких дюймах от меня, я почти ощущала его дыхание на своем лице. Наверняка сейчас я рухну в его объятия, ведь я уже чувствую грубую твидовую ткань его пиджака, тепло его тела, и вот… он проходит мимо меня.
– Пойдем, что ли, – раздраженно бросил он. – Надо выбираться отсюда. На М4 сейчас ужасные пробки. Благодаря тебе у меня такое чувство, будто я весь день в дороге!
Глава 29
Через полчаса я лихорадочно неслась по шоссе вслед за ним, приклеившись к его «рейндж-роверу» суперклеем. Черт, как же я умудрилась все так напутать? Так обмануться!
Мое сердце, которое совсем недавно бултыхалось где-то в районе носа, падало все ниже и ниже с каждой секундой, с каждой милей, которую преодолевал мой побитый «вольво». Я вцепилась в руль, печально разглядывая номер машины перед собой. Я прочитала номер вслух, обкатывая цифры на языке. Какой чудесный номер, и он вне поля моей досягаемости! Внезапно глаза наполнились слезами. Я с силой ударила по рулю. О господи, это так несправедливо, ведь сейчас я должна быть так счастлива! Я не должна хлюпать, не должна плакать, я только что вернула себе доброе имя, и в такой день полагается праздновать! Мне больше не надо прятаться под старым макинтошем в туче подозрений, я могу высоко поднять голову, и всему миру – ну, моему миру, то есть деревне Пеннингтон – придется это признать. По праву, это мой момент славы; мне следует въехать в город бок о бок с героем-освободителем, мужчиной, который с самого начала кричал о моей невиновности, поддерживал меня, ради меня рылся в коробках с подержанными книгами, прилетел из Европы, чтобы меня спасти, ужинал со мной при свечах и склонялся над кроличьей могилой, купался в море взаимного притяжения вместе со мной – по крайней мере, так мне казалось. И не просто казалось – я это чувствовала, чувствовала каждым нервом и каждой жилкой своего тела. Так какого черта мы несемся в Глостершир в разных машинах, хотя можно было бы и задержаться? По-моему, это явно шаг назад. В Глостершире нас ждут дети, злые языки, обязательства, узы, а в Лондоне-то мы точно могли бы найти тихое уединенное местечко и открыть друг другу тайну нашей любви, снять груз с души, прежде чем вернуться к реальности и нашим делам!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131