но я отогнала ее, вспомнив его посеревшее лицо. Не обманывай себя, Рози: в его глазах ты не выдерживаешь рядом с ней никакого сравнения; и уж точно не можешь держать свечку! Я представила, как он сидит в прихожей и осушает свой графинчик, напиваясь в хлам у потухающего камина, думая о том, чем она занимается в многих милях отсюда. В чужой постели. Интересно, в чьей? Он терзает себя, сгорает от страсти к ней и ненависти ко мне. Я тихонько заплакала; мне хотелось уснуть, чтобы укрыться от всего этого…
Меня разбудили страшные крики и грохот, раздававшиеся снизу. Я испуганно села на кровати. Кто-то кричал на улице и ломился в дверь. Я выпрыгнула из кровати и подбежала к окну. На улице была тьма кромешная, но внизу, чуть левее крыльца, виднелась расплывчатая фигура в длинном темном пальто и шляпе. Это явно был мужчина, но кто именно – разглядеть невозможно. Черт, а что, если это Джосс? Пришел обвинить меня во лжи, или решил сам изменить Аннабел, чтобы насолить ей, или… Я не знала, зачем он пришел, но все равно схватила халат и побежала вниз.
– Рози! Впусти меня! – позвали из-за двери. Голос был хриплый, и я его не узнала, но сразу же поняла, что это был не Джосс.
С трепещущим сердцем я подкралась к двери.
– Кто там? – прошептала я.
– Черт возьми, да открой же ты!
Я поколебалась минутку, потом протянула руку и отодвинула засов. Мне даже не пришлось поворачивать ручку: дверь сама распахнулась. И тотчас же кто-то, от кого сильно воняло алкоголем, навалился на меня, чуть не удушив. В следующую секунду я узнала его:
– Майкл!
Глава 19
– Майкл! Какого черта ты здесь делаешь?
– Слава богу, я хоть попал сюда, – прохрипел он, повиснув у меня на шее. – Я уж боялся умереть от переохлаждения на твоем чертовом крыльце! Проклятый Новый год, а эти ублюдки из отеля заперли двери! Всего-то три часа ночи, в самом деле – сегодня же чертов Новый год!
– Господи, Майкл, хватит на мне виснуть!
Он был катастрофически пьян и еле держался на ногах. Со шляпы свисали останки праздничной хлопушки, на щеке алел отпечаток помады. Я втащила его безжизненное тело в комнату, но, прежде чем захлопнуть дверь ногой, углядела его машину.
– Боже, неужели ты садился за руль?
– Пришлось. Какой-то ублюдок занял последнее такси, и знаешь что, Рози, зря я поехал, – этих козлов в синей форме сегодня пруд пруди. Притаились на поворотах, попрятались в кустах, чертовы ублюдки! Новый год же, а даже рюмочки опрокинуть не дадут! Пришлось от них оторваться, – он продемонстрировал пьяный вираж рукой, – пришлось вилять и сворачивать с дороги, скользить и нестись. Но я от них оторвался, где-то на проселочных тропинках. – Он радушно подмигнул. – Я-то эти тропинки как свои пять пальцев знаю.
– Как я понимаю, вечеринка удалась, – сухо сказала я.
– Ого-го, – настороженно протянул он, вглядевшись в мое лицо. – Это выражение мне знакомо. – Он погрозил мне пальцем. – У Элис всегда такое выражение на вечеринках, и я говорю ребятам: если у моей жены такое лицо, значит, я веселюсь на славу! – Он вздохнул и нахмурился, сосредоточенно задумавшись. – О чем ты меня спрашивала?
– Неважно, Майкл. Послушай…
– Ах да, вечеринка удалась на славу. Отличная вечеринка. И компания подобралась что надо, хотя, помнится, мы с одной сладкой цыпочкой отделились в конце вечера. Ускользнули, – он прошагал в воздухе пальцами, – на второй этаж, и нас было только двое – а может, трое? Нет, нет, это я хвастаюсь; не заливай, Майкл, это нехорошо, нас было только двое, и не надо так на меня смотреть, Рози: ведь Элис со мной не поехала, и что мне оставалось делать?
– Представить не могу.
– Ладно, Рози, я хотел сделать одно заявление. И поскольку кроме тебя здесь никого больше нет, могу признаться и тебе.
– И в чем же?
– Я больше не пью. – Он замолк на секунду. – Но и меньше не пью! – Он расхохотался. – Ох, господи, – вздохнул он, вытирая глаза, – что же ты не смеешься, Рози? Если ты не будешь смеяться, знаешь, что произойдет? Будешь ходить унылая. Знаешь, что я обычно говорю о жизни в такое время ночи, Рози? Знаешь?
– Что? – (Я посмотрела на часы. Четыре часа утра, и сейчас меня будут потчевать пьяной философией.)
– Я говорю, что мужчина должен быть верен своим убеждениям. И я убежден, что мне надо еще выпить.
Поход за виски чуть не сделал его калекой: он собрался с силами, издав бодрый возглас, хлопнул себя по коленям и зигзагом поплелся к буфету, где я хранила спиртное. Я подскочила и перехватила его руку.
– Думаю, тебе хватит, Майкл. – Я отняла у него стакан, развернула к себе лицом и слегка толкнула в грудь. Это было просто. Он перевернулся, как послушная кегля, и повалился на спину на диван. Секунду лежал на диване, изумленно моргая глазами. Потом эти голубые глаза засияли.
– Ах ты развратная дьяволица! Решила меня соблазнить, да? Ну давай же, раздевайся, я с тобой справлюсь; еще с одной справлюсь, да пусть их будет сколько угодно! – Он повозился с пуговицей на брюках.
– Застегни штаны, Майкл, и ложись спать. Я ужасно устала и иду в кровать, и в последующие шесть часов не хочу ни видеть тебя, ни слышать, понятно?
– О-о-о, какие мы строгие! Я всегда знал, что ты такая строгая, о восхитительное создание! Черная грифельная доска и черные чулочки, а? И еще я должен буду называть тебя «мисс», правда? Иди, поможешь мне, а закончим дело в твоей кровати, там намного удобнее.
Он извивался от удовольствия.
– Не могу дождаться, – он застонал, закрыв глаза в экстазе.
– Какое заманчивое предложение, – прошипела я, плотно запахивая халат и направляясь к лестнице…
– Господи! – взмолилась я, без сил рухнув на подушку.
Ну и ночка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131