Того самого, из телевизора? О-о-о да, он мне нравится, и у него такое приятное лицо, правда? И такой смешной французский акцент, хотя, по-моему, никто не сравнится с Джонни Крэддоком, мужем старушки Фэнни. Вот это был парень! Никогда не забуду тот день, когда она пекла плюшки, и он повернулся к камере и сказал: «Дай бог вам всем такие булки, как у моей Фэнни!» – Она откинула голову и расхохоталась. – Как же мы смеялись! Ну ладно, – прохрипела она, вытирая глаза, – хватит грубых шуток я поставлю твою открытку в витрину, и как знать, здесь полно важных женщин из больших особняков, у которых нет ни времени, ни желания пачкать свои набитые новенькой техникой кухни. Они будут рады отхватить французскую повариху вроде тебя. Сами же слишком заняты, чтобы печь волованы: небось строят торговые пирамиды, продавая трусы или чем там еще они занимаются. – Она фыркнула.
– Вот и я то же самое подумала, – с готовностью кивнула я. – А со временем, может, организую свое праздничное агентство. Вечеринки на колесах для измученной стрессами элиты.
– Очень хорошая задумка, моя уточка, я замолвлю за тебя словечко. – Она понимающе щелкнула языком. – Да уж, теперь, когда ты осталась одна-одинешенька, да еще и с малышом. Это был шок настоящий шок. Не представляю, как ты справляешься.
Ага, значит, слухи уже поползли.
– Да… ну, спасибо большое за помощь.
– Ерунда, уточка, чем смогу, помогу. Найдем мы тебе работу, вот увидишь! – Она весело помахала моей карточкой и засуетилась, прикрепляя ее в витрине.
Вот видите, думала я, с полегчавшей душой колеся обратно к коттеджу, жизнь уже налаживается!
В коттедже было холодно и пахло плесенью. Я зажгла камин, разложила вещи, которые привезла из Лондона, и сразу же почувствовала себя как дома. Привезли мебель, которую я заказала в «Джон Льюис», и маленький колченогий столик с деревянными стульями заняли свое место. Я радостно откинулась в кресле, болтая ногами, а Айво возился в комнате: он явно был рад вернуться. Вот это здорово, подумала я, наслаждаясь одиночеством. Можно есть тосты с сыром у камина, слушать ту музыку, какую мне хочется, пить джин-тоник в ванной, сидеть с ногами на диване, ложиться спать, когда душе угодно и… господи, да вы только посмотрите! Телефон!
В углу комнаты, на моем новом столике, стоял телефон. А сверху лежала записка. Я вскочила на ноги и подбежала к столу.
«Вы не можете здесь жить без средств коммуникации, так что я провел телефон. Джосс».
Я улыбнулась. Педантично, коротко, но очень мило; к тому же теперь мне станет намного удобнее. Чтобы утихомирить Айво, я дала ему печенье и сразу же села звонить мистеру Мендельсону, агенту недвижимости. Который на этот раз оказался уже не таким милым. Более того, он говорил грубо и резко, а от прежнего заискивания не осталось и следа.
– Миссис Медоуз, боюсь, у меня для вас плохие новости. Я не смогу выручить за эти дома столько, сколько вы хотели.
– Неужели? И почему же?
– Видите ли, тот дом, в котором жили вы, еще ничего, хотя должен сказать, он весь пропитался сыростью, и декор безвкусный… – (Ах ты, наглый ублюдок, подумала я, закипая от злости, как ты смеешь так говорить о моем доме, хотела бы я посмотреть на твою дыру, дружок, покопаться за твоими диванами…) –…но другой дом! Дорогая моя миссис Медоуз!
– Что? Что значит «дорогая моя миссис Медоуз»?
– Вы туда давно наведывались?
– Да, пожалуй… вообще-то я там никогда не была. По крайней мере, внутри. Там жильцы, понимаете.
– Вот-вот, на самом деле никаких жильцов там быть не должно. Дом просто в позорном состоянии. Там нет центрального отопления, почти нет водопровода, со стен течет вода, а в одной спальне полностью обрушилась крыша, и жильцы накрыли комнату пластиковой пленкой, чтобы дождь не капал. В доме воняет гниющими коврами, и еще там крысы!
– Крысы? – неслышно отозвалась я. Телефон выскользнул из рук.
– Я, конечно, ни одной не видел, но могу предположить, что ловушки на кухне были расставлены именно для них. Мне очень жаль, но придется выставить этот дом на продажу с пометкой «нуждается в капитальном ремонте».
– Понятно.
– Вы что же, не подозревали об этом?
– Нет… я не очень интересовалась этим домом, – промямлила я. – Понимаете, мой муж всегда занимался этими вещами… то есть сдачей в аренду. – Господи, это же ужасающе унизительно! Пьяница, игрок, а теперь и арендодатель вроде Рэкмена, гребущий с людей деньги за проживание в антисанитарных условиях. Неужели я целых три года была замужем за этим человеком?
– Мне кажется, что единственный выход для вас – предоставить мне свободу; сколько дадут, столько и получим. Я, разумеется, сделаю все возможное, но при данных обстоятельствах…
– Конечно, конечно, – пробормотала я, сгорая от стыда. – Большое спасибо, мистер Мендельсон, просто… делайте, что в ваших силах.
Я опустила трубку, чувствуя легкую тошноту. Произвела несколько мысленных подсчетов, от которых затошнило еще сильнее, и взяла ручку и бумагу. Села и все аккуратно просчитала. Сначала долги Гарри, потом плату за аренду этого коттеджа – за полцены на первые несколько месяцев – самый минимум на жизнь, плату за газ и электричество. Слегка приукрасив ту сумму, которую мистер Мендельсон собирался выручить за дома, я вычла одно из другого и обнаружила… что увязла в долгах. В отчаянии я добавила то, что надеялась заработать заказами на обслуживание вечеринок, плюс если буду работать уборщицей пару дней в неделю, скрести полы, свежевать туши – что угодно. И поняла, что таким способом мне удастся продержаться чуть выше воды. Вот только работы у меня нет, и, прежде чем она появится, могут пройти недели, даже месяцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131