Об этом
свидетельствовали многочисленные шрамы, обезобразившие его лицо
и тело, приобретенная немота и пожизненная служба в одном из
самых тихих замков Королевства. Но как немой мог руководить
всеми многочисленными слугами оставалось ей совершенно
непонятно. Но Инфанта уважала волю отца, и ей, как бы то ни
было, пришлось приноравливаться к общению со столь необычным
Дворецким.
Кстати говоря, это оказалось значительно проще, чем она
думала поначалу. Уже через пару недель Инфанта стала легко
понимать его основные фразы, произносимые одними губами:
"Кушать подано!", "К Вашему Величеству проситель." или "Чего
изволите, Ваше Величество?" И что самое интересное, ей стало
даже забавно, ведь это было как игра, как вызов, а уж что-что,
а проигрывать Инфанта не любила. И кроме того, Дворецкий с
первых же дней сумел заинтриговать Инфанту тем, как быстро ему
удалось окружить ее такой чуткой и нежной заботой, какой ей
никогда прежде не доводилось ощущать. Нет, он совсем не потакал
ее прихотям и капризам, и даже позволял себе, оставшись с
Инфантой наедине, возражать ей, подробно излагая свои аргументы
маленьким золотым карандашом на узких бумажных листочках с
которыми он никогда не расставался. Но, вместе с тем, Дворецкий
делал все возможное и невозможное, чтобы Инфанта ни в чем не
знала отказа. Заметив это, она стала все чаще и чаще
задерживать задумчивый взгляд своих чудесных глаз на его
искореженной фигуре и более внимательно следить за движением
его губ.
Как-то раз, месяца через три после приезда Инфанты,
Дворецкий совершал свой ежевечерний обход покоев замка.
Проверяя надежно ли закрыты все щеколды и задвижки, погашены ли
огни, он неожиданно заметил огонек одинокой свечи стоящей на
полу в одном из залов. Дневная суета уже полностью затихла, и
ласковая теплая ночь уже властно вступила в свои права,
озаряемая лишь робким колышущимся пламенем. Дворецкий
недовольно вздохнул и уже собрался погасить забытую кем-то
свечу, когда из самого темного угла неожиданно прозвучал чистый
и нежный голос.
- Не надо, не туши!
Дворецкий вздрогнул и, подняв над головой свой подсвечник,
удивленно уставился в черноту ночи силясь разглядеть там свою
юную повелительницу.
- Я хочу поговорить с тобой! - в ее мелодичном голосе
чувствовалась властность.- Сядь у свеч, а то мне не видно твоих
губ!
Дворецкий явно нехотя подчинился, поставив свою свечу
рядом со свечой Инфанты.
- Расскажи мне, пожалуйста, кто ты, откуда пришел, что
повидал в своей жизни. И еще ... может быть ты сможешь мне
рассказать, почему ты ... немой. - Ну, мне действительно, по
настоящему интересно, пожалуйста! - взмолилась она, помолчав
мгновение. Дворецкий поежился, словно бы холодная вода потекла
ему за воротник, а потом медленно, осторожно, подбирая только
самые простые слова начал свой рассказ. Это была долгая и
совсем не простая история. Временами Дворецкий, словно
невзначай, задевал рукой один из подсвечников и в качнувшемся
полумраке ярко вспыхивали огоньки, горевшие в глазах Инфанты.
Но были ли это искорки живого интереса или же всего лишь
отблески свечи, Дворецкий, конечно же, не знал. Его монолог,
так и не нарушивший не единым звуком тишину ночи, закончился на
рассвете, когда первые лучи встающего солнца осветили Инфанту
сладко спящую в большом кресле. Дворецкий понимающе усмехнулся
и погасил свечи.
За завтраком, который в этот день был заказан Инфантой
значительно позже обычного, она отложила в сторону свой любимый
десерт и поманила Дворецкого пальцем.
- Большое спасибо за рассказ. Я, конечно, поняла не все,
но то что смогла - было очень интересно. - И мило улыбнувшись
она прошептала ему почти на ухо: "Пожалуйста, извини меня, что
я заснула!"
На следующую ночь все повторилось вновь. А затем еще и
еще, и вскоре Инфанта уже вполне сносно понимала истории
Дворецкого и перед ее мысленным взором, разрывая ночную тьму,
сходились в смертельной схватке Добро и Зло, рождались и
умирали короли и королевства, гремели праздничные салюты и
шумели роскошные балы. А Дворецкий, усаживаясь каждую ночь у
свечи, с недоверием прислушивался к сладкому, томящему душу
чувству, которое он, казалось, уже давным-давно забыл. С каждым
разом он старался рассказывать все более и более интересные
истории и безмерно радовался в те редкие моменты, когда Инфанта
заразительно смеялась, правильно поняв его шутки. Но пытаясь
поведать ей о самом важном в своей жизни, Дворецкий поневоле
усложнял свои повествования. Ну разве можно так просто
объяснить, что такое страх смерти и тревога за друзей, как
сладок и как горек бывает последний поцелуй, что такое
рыцарская честь и преклонение перед любимой. Может кто-то и мог
донести это все в двух словах, да только не Дворецкий. И он
стал с грустью замечать, что не смотря на все его старания
Инфанта стала засыпать все раньше и раньше. А через неделю
после приезда Короля, заехавшего проведать любимую дочь,
Дворецкий и вовсе не нашел заветной свечи. Он давно уже с
потаенным страхом ожидал этого момента и теперь лишь молча
наблюдал, как перерастает в беспощадную боль и обиду та
волшебная нежность переполнявшая его в последнее время. Решив,
что он наскучил, Дворецкий тяжелой шаркающей походкой вышел из
залы.
И невдомек ему было, что Инфанта просто устала от
бессонных ночей и сейчас видит сны в своих покоях, неловко
откинувшись в кресле и крепко держа в руке изящный подсвечник с
припасенной для сегодняшнего рассказа свечой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89