- Но ведь клетка, пусть даже золотая, не перестает быть
клеткой!
- Да, но ведь ты даешь ключ от нее в руки узников. Так
что если они захотят уйти, они уйдут. Не стриги ты всех под
одну гребенку. Не каждому хватает силы жить...
- Будем считать, что ты убедил меня. Что я должен сделать
для этого?
- Ты сам бессилен против Хозяина. Тебе должен помочь
житель Города, и, как я понимаю, у тебя есть такой помощник.
- Ты готов, Трус, сможешь?
Трус стоял белый как мел, по его лицу струился липкий пот,
а взгляд словно выхватил нечто в тумане, и никак не хотел
выпускать это.
- Ну же, решайся скорее, Трус!
- Я согласен, - наконец выдавил из себя Трус и сразу же
почувствовал огромное облегчение. Он решился, теперь самое
страшное позади!
- Идите к ратушной площади. Там стоит Большая сигнальная
пушка. Она стреляет дважды в день, и еще ни разу за всю историю
Города она не подводила горожан. Но никто не знает, что она
отмеряет ритм жизни Хозяина. Я не знаю подробностей, но если
она когда-либо не выстрелит в положенный час, то Хозяин лишится
своей колдовской силы, туман поредеет, и горожане станут
свободны. Так что спешите, до выстрела осталось совсем немного.
И будьте осторожны, пушка хорошо охраняется.
Безымянный Рыцарь и Трус бросились к ратушной площади.
- Ты владеешь мечом, Трус? - спросил на бегу Рыцарь.
- Конечно нет, ведь я же Трус.
- Тогда сделаем так, я отвлеку стражу, а ты проберись с
другой стороны и постарайся оттянуть время выстрела любой
ценой, ты понял, любой ценой!
- Хорошо, площадь прямо. Будь осторожен, Непоседа, - и
Жалкий Трус исчез в тумане.
Откуда появилась стража, Рыцарь сказать не мог. Он помнит
только, что навалились они со всех сторон, и ему пришлось
применить все свое умение фехтовальщика, чтобы не дать им себя
убить. Он старался производить как можно больше шума, чтобы
отвлечь на себя всех, кто охранял Большую сигнальную пушку. И
это ему, кажется, удалось, ибо нападавших было столько, что они
больше мешали друг другу, чем нападали на Рыцаря. Но, несмотря
на то, что отбиваться приходилось со всех сторон, Рыцарь
неуклонно продвигался вперед, к пушке. Вот уже чернеет она в
тумане, виден факел канонира. Где же Трус? Почему он медлит?
Неужели испугался, сдрейфил в последний момент?!
Вдруг у Пушки возникло какое-то замешательство, канонир
упал, выронив факел, и лязг сражения прорезал дикий
пронзительный вопль. Так можно кричать только наткнувшись на
нож. И Рыцарь, привыкший казалось бы ко всему, вздрогнул, ибо
понял, в кого у Пушки вонзилась сталь. Крик оборвался каким-то
коротким булькающим звуком, похожим одновременно и на смех, и
на плач.
Рыцарь осознал, что ему не успеть, он увидел, как канонир
поднялся, отбросил тело Жалкого Труса от пушки и взялся за
факел. Отчаяние овладело Безымянным Рыцарем, и он с новыми
силами бросился на стражников. Вот канонир поднял факел. Поднес
его к Пушке. Ну! Выстрела нет! Канонир подсыпал пороху на
полку, вновь поднес факел. Порох вспыхнул, но выстрела не
последовало! Тогда канонир метнулся к стоящему рядом бочонку с
порохом, отшвырнул тело Жалкого Труса, лежащее на бочонке, и
сунул факел внутрь, но тот погас! И в этот момент Рыцарь в
помятой кирасе и изрубленной кольчуге прорвался к Пушке, ударом
меча свалил канонира, и бросился к Жалкому Трусу.
Тот лежал на спине, закрыв глаза, и хрипло дышал. В груди
его зияла огромная рана. Его одежда, земля вокруг, бочонок, на
котором он лежал перед этим, были залиты кровью.
- Трус, ты жив?
Он приоткрыл глаза и попытался улыбнуться, - Все... он
меня мечом, думал все... - отрывисто, чуть слышно произнес
Трус, - кровь как хлынет... на Пушку упал... порох залить... а
потом бочонок... чтобы не перезарядили... Успели... теперь
все...
- Трус, не умирай, Трус, милый! - Безымянный Рыцарь
склонился над холодеющим телом.
- Солнце, смотри, солнце! - Трус вновь открыл глаза,
сладко, по-детски улыбнулся и умер. Безымянный Рыцарь поднял
голову и увидел, как сквозь изрядно поредевший туман
пробивается настоящее теплое солнце.
P.S. Летописец не солгал. Пушка не выстрелила, Хозяин Отеля был
побежден, его власть рухнула, но не все захотели покинуть Город. А те,
кто ушел, своими рассказами подарили "Нирване" новых постояльцев, и
теперь каждый житель Глюкарии может посетить эту золоченую клетку,
предварительно получив от нее ключик. А на ратушной площади вокруг
Большой Сигнальной Пушки теперь растут кроваво-красные цветы, и все
жители знают, что это памятник Отважному Герою.

21. Из жизни древних амфор

Я, видимо, совсем неважный рассказчик (скорее, неграмотный
писатель - прим. Ред.), потому что постоянно хочется отвлечься
от пересказа всех тех историй, которыми меня потчует Непоседа,
и рассказывать о том, что предшествовало моей встрече с ним, от
кого и когда он их узнал, и еще о всякой значительной и не
очень значительной чепухе. И лишь потом переходить к главному.
И все же сегодня я постараюсь быть краток. Началось все с того,
что я прочел Непоседе сказку о древней амфоре и оловянной
кружке.
- Чье? - осведомился Непоседа, став почему-то фиолетовым
и каким-то вязким на вид.
- Сашкино.
- Нет у нас такого глюка! - авторитетно изрек уже желтый
Непоседа.
- Да нет же, это же Сашка Швецов написал, сам.
Непоседа покрылся лазурными пятнами, означавшими
сожаление, и наполнил комнату запахом свежего сена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89