ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
– усмехнулся Сократ. – Держит тебя на коротком поводке… А ты не давайся!
– Говорят, и ты женишься?
– Уже и тебе про это известно?
– На рынке известно все… – И, наклонившись к Сократу, Пистий шепнул: – Керамик – прелестная Ксантиппа…
7
Сократ с друзьями вошел под сень портика. Возле огромной фрески Полигнота, которая изображала битву под Марафоном, стояла кучка софистов и их приверженцев – они ждали молодого, но уже прославленного по всем греческим городам софиста Гиппия из Элиды.
Пришли послушать диспут между Сократом и Гиппием и риторы. Здесь был Лисий из Сиракуз – один из старейших логографов и верный демократ. И Антифонт, сочинитель судебных речей, сторонник олигархов – давний противник Сократа.
Тот, со своими, остановился подальше от софистов. Вокруг тех и других собрался народ.
– Прямо два войска перед битвой! – усмехнулся Сократ. – Но у наших противников крепкий исторический тыл – за ними Марафон…
– Марафон – прошлое, – возразил Критон. – Нам же важно будущее.
Между тем толпы граждан облепили и ступени портика, и пространство перед ним. Все знали, что здесь предстоит.
В дальнем конце портика появился стройный мужчина. Он приближался неторопливой походкой вельможи. Густая окладистая борода придавала ему важный вид. На нем был длинный, в пышных складках хитон, по которому вышит золотом без конца повторяющийся мотив: египетская пирамида, пальма и сфинкс. Этот роскошный хитон ниспадал до самых пят, а поверх него была наброшена хламида цвета топаза. В тщательно завитые волосы была воткнута веточка лавра, вычеканенная из серебра. Увешанный золотыми украшениями – которые сам изготовил, – человек этот держал в руке эбеновый посох с золотым набалдашником. Весь облик его – образец изысканной утонченности и надменности.
А против него – босоногий Сократ, простой, загорелый, сильный, как аттический крестьянин.
Толпа приветствовала обоих философов рукоплесканиями. Антифонт кинулся навстречу знатному гостю. Тот первым приблизился к Сократу с учтивым приветствием.
– Я – Гиппий из Элиды, учитель мудрости.
– Это видно, – заметил Сократ. – А я – Сократ, любитель мудрости.
Гиппий обвел его взглядом с головы до босых ног.
– Видно и это – если верить тому, что я о тебе слышал.
Софисты переглянулись с усмешкой: первый удар!
Сократ произнес спокойно и вежливо:
– Добро пожаловать к нам, о Гиппий, познавший мир. Афины для многих распахивают свои ворота. Сердце же – лишь для немногих. Ты пришел из Элиды?
– Родину свою Элиду я почти не вижу в последнее время. Чаще навещаю Спарту, восхищаясь ею. Был я также в Сиракузах, Акраганте и в Египте. Посетил Сарды, Родос, Галикарнасс, Милет, Самос, Эфес и, наконец, фессалийскую Лариссу, откуда и прибыл сюда.
Все это Гиппий перечислял с плохо скрытым хвастовством.
– Я тоже совершил путешествие, – отозвался Сократ. – Ездил в Гуди.
Взрыв смеха в толпе слушателей.
Один из софистов шепнул Гиппию:
– Это деревушка близ Афин…
Гиппий:
– У тебя там имение?
– Именьице. Пятьсот душ. – Каждый кустик винограда Сократ превратил в душу.
– О, это значительное состояние. Но мне говорили, что ты беден?
– Тебе лгали. Я очень богат.
Все изумленно воззрились на Сократа. А он продолжал:
– Есть у меня пятьсот виноградных лоз. Есть крыша над головой и множество верных друзей, и здесь, и там, – он махнул рукой в сторону рынка, где взорвался гром оваций.
– Итак, мы познакомились, Сократ. Это мне очень приятно. Я мечтал побеседовать с тобой, ибо слава о тебе обошла все страны, лежащие на берегах нашего моря. Я слышал о тебе удивительные вещи, особенно же похвалу твоей мудрости.
– Преувеличиваешь, почтенный Гиппий. Кто же может претендовать на мудрость! Если следовать твоему учению, которое велит сомневаться во всем, должно усомниться и в существовании мудрости.
– В этом я не сомневался никогда, ибо сам – учитель мудрости.
– Но вот вопрос: что такое мудрость вообще?
Гиппий слегка занервничал:
– Ах да, я слышал о твоем методе – вытягивать у людей воззрения и знания, дабы путем дедукции прояснять понятия…
Сократ засмеялся:
– Тэхнэ маевтике! Конечно. Тебе не говорили, что моя мать была повитухой? Повивальное искусство я перенял от нее. Человек больше ценит то суждение, которому я помогаю родиться у него, чем то, которое высказал бы я сам.
Гиппий выпятил грудь:
– Я же признаю другой метод: лекцию и состязание в искусстве риторики.
Сократ покачал головой:
– Со мной это не получится. Я привык вести собеседование. Согласен ли ты?
– Я сумею ко всему приспособиться.
– Тему нашей беседы ты, конечно, выберешь сам.
– Просвещение народа – этим ведь занимаешься и ты, Сократ, и я. Я, например, обучаю математике, астрономии, грамматике, музыке, литературе, родословной богов и героев, физике и риторике.
– О горе мне! – вскричал Сократ. – Как же мне вести диспут с ученым, постигшим все, что нас окружает! Мне, жалкому невежде, который занимается только душой человека?!
Жалобное восклицание Сократа дало ему преимущество перед софистом. Гиппий это мгновенно уловил. Отойдя назад, чтоб увеличить пространство между собой и публикой, он передал свой посох Антифонту, желая освободить обе руки для жестикуляции, и начал выспренне:
– Кто повелевает звездами в небесной выси и солнцем? Говорят – олимпийские боги, однако я не вижу никого, кто бы это делал, никто не является нашему зраку, и многое на земле творится по чьей-то таинственной воле, о которой нам ничего не известно. Может ли кто назвать человека, который разгадал бы эту загадку? Вы молчите… Кто должен повелевать человеком?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173
– Говорят, и ты женишься?
– Уже и тебе про это известно?
– На рынке известно все… – И, наклонившись к Сократу, Пистий шепнул: – Керамик – прелестная Ксантиппа…
7
Сократ с друзьями вошел под сень портика. Возле огромной фрески Полигнота, которая изображала битву под Марафоном, стояла кучка софистов и их приверженцев – они ждали молодого, но уже прославленного по всем греческим городам софиста Гиппия из Элиды.
Пришли послушать диспут между Сократом и Гиппием и риторы. Здесь был Лисий из Сиракуз – один из старейших логографов и верный демократ. И Антифонт, сочинитель судебных речей, сторонник олигархов – давний противник Сократа.
Тот, со своими, остановился подальше от софистов. Вокруг тех и других собрался народ.
– Прямо два войска перед битвой! – усмехнулся Сократ. – Но у наших противников крепкий исторический тыл – за ними Марафон…
– Марафон – прошлое, – возразил Критон. – Нам же важно будущее.
Между тем толпы граждан облепили и ступени портика, и пространство перед ним. Все знали, что здесь предстоит.
В дальнем конце портика появился стройный мужчина. Он приближался неторопливой походкой вельможи. Густая окладистая борода придавала ему важный вид. На нем был длинный, в пышных складках хитон, по которому вышит золотом без конца повторяющийся мотив: египетская пирамида, пальма и сфинкс. Этот роскошный хитон ниспадал до самых пят, а поверх него была наброшена хламида цвета топаза. В тщательно завитые волосы была воткнута веточка лавра, вычеканенная из серебра. Увешанный золотыми украшениями – которые сам изготовил, – человек этот держал в руке эбеновый посох с золотым набалдашником. Весь облик его – образец изысканной утонченности и надменности.
А против него – босоногий Сократ, простой, загорелый, сильный, как аттический крестьянин.
Толпа приветствовала обоих философов рукоплесканиями. Антифонт кинулся навстречу знатному гостю. Тот первым приблизился к Сократу с учтивым приветствием.
– Я – Гиппий из Элиды, учитель мудрости.
– Это видно, – заметил Сократ. – А я – Сократ, любитель мудрости.
Гиппий обвел его взглядом с головы до босых ног.
– Видно и это – если верить тому, что я о тебе слышал.
Софисты переглянулись с усмешкой: первый удар!
Сократ произнес спокойно и вежливо:
– Добро пожаловать к нам, о Гиппий, познавший мир. Афины для многих распахивают свои ворота. Сердце же – лишь для немногих. Ты пришел из Элиды?
– Родину свою Элиду я почти не вижу в последнее время. Чаще навещаю Спарту, восхищаясь ею. Был я также в Сиракузах, Акраганте и в Египте. Посетил Сарды, Родос, Галикарнасс, Милет, Самос, Эфес и, наконец, фессалийскую Лариссу, откуда и прибыл сюда.
Все это Гиппий перечислял с плохо скрытым хвастовством.
– Я тоже совершил путешествие, – отозвался Сократ. – Ездил в Гуди.
Взрыв смеха в толпе слушателей.
Один из софистов шепнул Гиппию:
– Это деревушка близ Афин…
Гиппий:
– У тебя там имение?
– Именьице. Пятьсот душ. – Каждый кустик винограда Сократ превратил в душу.
– О, это значительное состояние. Но мне говорили, что ты беден?
– Тебе лгали. Я очень богат.
Все изумленно воззрились на Сократа. А он продолжал:
– Есть у меня пятьсот виноградных лоз. Есть крыша над головой и множество верных друзей, и здесь, и там, – он махнул рукой в сторону рынка, где взорвался гром оваций.
– Итак, мы познакомились, Сократ. Это мне очень приятно. Я мечтал побеседовать с тобой, ибо слава о тебе обошла все страны, лежащие на берегах нашего моря. Я слышал о тебе удивительные вещи, особенно же похвалу твоей мудрости.
– Преувеличиваешь, почтенный Гиппий. Кто же может претендовать на мудрость! Если следовать твоему учению, которое велит сомневаться во всем, должно усомниться и в существовании мудрости.
– В этом я не сомневался никогда, ибо сам – учитель мудрости.
– Но вот вопрос: что такое мудрость вообще?
Гиппий слегка занервничал:
– Ах да, я слышал о твоем методе – вытягивать у людей воззрения и знания, дабы путем дедукции прояснять понятия…
Сократ засмеялся:
– Тэхнэ маевтике! Конечно. Тебе не говорили, что моя мать была повитухой? Повивальное искусство я перенял от нее. Человек больше ценит то суждение, которому я помогаю родиться у него, чем то, которое высказал бы я сам.
Гиппий выпятил грудь:
– Я же признаю другой метод: лекцию и состязание в искусстве риторики.
Сократ покачал головой:
– Со мной это не получится. Я привык вести собеседование. Согласен ли ты?
– Я сумею ко всему приспособиться.
– Тему нашей беседы ты, конечно, выберешь сам.
– Просвещение народа – этим ведь занимаешься и ты, Сократ, и я. Я, например, обучаю математике, астрономии, грамматике, музыке, литературе, родословной богов и героев, физике и риторике.
– О горе мне! – вскричал Сократ. – Как же мне вести диспут с ученым, постигшим все, что нас окружает! Мне, жалкому невежде, который занимается только душой человека?!
Жалобное восклицание Сократа дало ему преимущество перед софистом. Гиппий это мгновенно уловил. Отойдя назад, чтоб увеличить пространство между собой и публикой, он передал свой посох Антифонту, желая освободить обе руки для жестикуляции, и начал выспренне:
– Кто повелевает звездами в небесной выси и солнцем? Говорят – олимпийские боги, однако я не вижу никого, кто бы это делал, никто не является нашему зраку, и многое на земле творится по чьей-то таинственной воле, о которой нам ничего не известно. Может ли кто назвать человека, который разгадал бы эту загадку? Вы молчите… Кто должен повелевать человеком?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173