Он был неугомонным и изобретательным человеком, постоянно готовым испы
тывать что-либо новое. Однажды он купил пару саженцев фигового дерева и д
ействительно сумел вырастить их в суровом климате Аллентауна. Он также п
ервым в городе приобрел мотоцикл, старый «Харли Дэвидсон», на котором он
разъезжал по немощеным улицам нашего маленького городишка. К несчастью,
мой отец и его мотоцикл не слишком ладили друг с другом. Отец так часто пад
ал с него, что в конце концов решил избавиться от своего мучителя. В резуль
тате он уже никогда больше не доверял никакому моторизованному средств
у передвижения, если у последнего было меньше четырех колес.
Из-за этого проклятого мотоцикла мне не разрешали, когда я был подростко
м, иметь велосипед. Чтобы покататься на велосипеде, приходилось выпрашив
ать его у товарищей. Однако, как только мне исполнилось шестнадцать, отец
позволил мне водить автомобиль. В результате я оказался в Аллентуане еди
нственным юнцом, пересевшим сразу с трехколесного велосипеда на автомо
биль «Форд».
Мой отец любил автомобили. По существу, он стал владельцем одной из первы
х машин «Модель Т». Он был в числе немногих жителей Аллентауна, кто умел уп
равлять автомобилем, всегда копался в машинах и размышлял над их усоверш
енствованием. Как и всякий автомобилист тех времен, он добывал кучу спущ
енных шин. Годами он был занят поиском способа проехать лишние несколько
миль на спущенных шинах. И до сих пор, как только появляется что-то новое в
технологии производства шин, я тут же вспоминаю отца.
Он был влюблен в Америку и всю свою энергию вкладывал в усилия, направлен
ные на достижение «американской мечты». Когда началась первая мировая в
ойна, он пошел в армию добровольцем, отчасти из чувства патриотизма, а отч
асти, как он впоследствии мне признался, чтобы получить некоторую возмож
ность распоряжаться своей судьбой. Он приложил много труда, чтобы попаст
ь в Америку, получить гражданство США, и его страшила перспектива оказат
ься высланным обратно в Европу и вынужденным сражаться в Италии или во Ф
ранции. К счастью для него, его определили в Кэмп-Крейн, армейский учебный
центр в нескольких милях от дома. Поскольку он умел водить автомобиль, ем
у поручили обучать водителей санитарных машин.
Никола Якокка прибыл в Америку из Сан-Марко, что в двадцати пяти милях к с
еверо-востоку от Неаполя, в области Кампанья, на юге Италии. Подобно многи
м иммигрантам, он был полон надежд и мечтаний о карьере. Попав в Америку, о
н недолго жил у своего сводного брата в Гарретте, штат Пенсильвания. Там н
анялся на работу в угольную шахту, но она вызвала в нем такое отвращение, ч
то он покинул ее уже на следующий день. Он любил говорить, что это был един
ственный день в его жизни, когда он работал на кого-то другого.
Вскоре отец переехал в Аллентаун, где жил его другой брат. К 1921 году он, рабо
тая на разных работах, преимущественно в качестве ученика сапожника, нак
опил достаточно денег, чтобы отправиться в Сан-Марко и забрать оттуда св
ою овдовевшую мать. Но случилось так, что он захватил с собой в Америку так
же и мою будущую мать. В дни своего пребывания в Италии этот холостяк в воз
расте тридцати одного года влюбился в семнадцатилетнюю дочь местного с
апожника. Не прошло и нескольких недель, как они поженились.
Спустя годы журналисты писали (или повторяли чужие сообщения), будто мои
родители отправились в курортное местечко Лидо вблизи Венеции, чтобы пр
овести там медовый месяц, и будто мне дали имя Лидо в память о проведенной
там счастливой неделе. Это была бы забавная история, если бы не одно обсто
ятельство: она не соответствует истине. Мой отец действительно съездил в
Лидо, но произошло это не после, а до свадьбы. А поскольку ездил он туда с мо
им дядей, братом матери, то сомневаюсь, чтобы это был очень романтический
отпуск.
Переезд моих родителей в Америку отнюдь не был легким. Моя мать на парохо
де внезапно заболела брюшным тифом и весь путь до Америки провела в изол
яторе. Ко времени прибытия на Эллис-Айленд она лишилась всех волос на гол
ове. По закону ее надлежало вернуть назад в Италию. Но мой отец был напорис
тым, способным кого хочешь уговорить дельцом, который уже понимал, как на
до вести дела в Америке. Каким-то образом ему удалось доказать иммиграци
онным чиновникам, что его молодую жену довела до такого состояния лишь м
орская болезнь.
Я родился три года спустя, 15 октября 1924 года. К этому времени отец открыл зак
усочную под вывеской «Орфиум винер хауз». Это было отличное предприятие
для человека, не обладавшего большой наличностью. Для начала ему фактиче
ски требовались лишь плита с духовкой и несколько высоких табуреток. Оте
ц всегда вдалбливал мне в голову два правила: во-первых, никогда не берись
за капиталоемкий бизнес, так как дело закончится тем, что попадешь в лапы
банкиров (мне следовало больше прислушиваться именно к этому совету); во-
вторых, когда настают трудные времена, занимайся ресторанным бизнесом, п
оскольку, как бы плохо ни шли дела, люди должны есть. Закусочная «Орфиум ви
нер хауз» благополучно продержалась на протяжении всего периода Велик
ой депрессии.
Экономический кризис 1929Ц 1933 годов Ц Прим. пер.

Впоследствии он привлек к участию в этом предприятии моих дядей Теодора
и Марко. И до сих пор сыновья Теодора, Джулиус и Элберт Якокки, все еще прод
олжают готовить сосиски в Аллентауне. Компания теперь называется «У Йок
ко», что более или менее соответствует произношению пенсильванскими не
мцами Пенс
ильванские немцы (в США их называют Pennsylvania Dutch) Ц первые немецкие иммигранты,
поселившиеся в Восточной Пенсильвании;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26