Все это ему нравится, по крайней мере нравится его место среди них, но сам он не дурак. Здесь настоящие джунгли, и он в этих джунглях — самый сильный котяра. На холме есть место только для одного тигра, и этот тигр — он. Это вопрос уважения, а они уважают только грубую силу и невежество. Почему же в таком случае он не нанимает в свои магазины охранников? Да потому, что малейшее проявление слабости — и ты, папочка, пропал.
Капут. Конечно, жизнь у них жестокая и тяжелая. Но он пришел сюда и нашел ее такой, а то что его, то его. Он — не местная благотворительная организация. Они могут взять все, что у него есть, но при этом ничего, кроме него самого, не изменится. Да, ему нравятся эти люди, однако ему ясно как день, что он не собирается делить с ними их бедность. С какой стати?
Доброжелатели могут сидеть в своих университетах и нести любую околесицу. Он не только обладает ясным сознанием, но и хорошо спит, хорошо ест, хорошо трахается и в целом счастлив. Жизнь крутая, но сладкая.
Как всегда у ворот собралась толпа. Ни с того ни с сего каждый ниггер в Кингстоне заделался вдруг музыкантом. И не просто музыкантом, а еще и, черт возьми, звездой. Большинству из них не мешало бы поискать себе работу — или хотя бы что-нибудь украсть.
—Миста Хилтон, Миста Хилтон!
—Что?
—С одиннадцати утра мы ждем, сэр. Мы ждем вас, сэр.
—Бросьте, чего это вы ждете?
—Миста Кентон, сэр, он послал нас.
—Так у вас есть песня?
—Да, сэр.
Он поставил скорость на нейтрал и откинулся на сиденье. Группа парней стояла рядом, неуверенно переминаясь с ноги на ногу.
—Ладно. Давайте я послушаю.
—Здесь, сэр? Вы имеете в виду прямо здесь?
Конечно, им нужна студия. Он протянул руку к рычагу скоростей.
—Вы хотите, чтобы я вас слушал или нет?
—Да, сэр, подождите, сэр.
Вперед выдвинулось человек пять. Они выглядели смущенно и обиженно и пытались сделать все возможное, чтобы как-то организоваться. В их пении было что-то невыносимо безнадежное. После нескольких куплетов Хилтон поднял руку.
—Хватит, — сказал он кратко, — это мне не подходит — слишком медленно.
Когда он отъезжал, группа все еще продолжала петь. Проезжая часть была пыльной, и ветер дул им в глаза, но ведь он и не велел им стоять здесь с раскрытыми ртами.
Приди этот парень минут на десять раньше, когда они записывались, он имел бы большие неприятности от того, что так настойчиво стучал в стеклянную дверь. Но хотя он и был потным и с горящими глазами, его взгляд — вот что главное. Неважно, что он так настойчиво помахивал каким-то свертком в руках, создавая видимость спешки, его голодные глаза рыскали по студии туда-сюда, не пропуская ни малейшей подробности.
—Что тебе надо? — рявкнул Хилтон более грубым, чем обычно, голосом.
—Я принес мастер-ленты, Миста Хилтон, для шествия.
—Ты знаешь, парень, что чуть не испортил нам запись? Что за дурацкая спешка?
—Это на следующей неделе, сэр, и пастор Рамсай сказал…
—Скажи пастору Рамсаю, что он получит их на следующей неделе. И больше так сюда не врывайся.
Он взял сверток и отвернулся, уже уверенный в том, что парень еще не сказал последнего слова. Так и случилось. Парень принялся ходить вокруг да около, размахивая помятой бумажкой с нотами.
—Взгляните, Миста Хилтон, только взгляните, сэр. Пожалуйста.
—Что еще такое?
—У меня есть песня, сэр…
—Чо! У тебя и еще у половины Кингстона.
—Нет, сэр, смотрите, слова, музыка, все как надо, только взгляните. Это точно хит.
—Так, значит, ты не просто певец, а еще композитор и аранжировщик? — спросил он с издевкой.
—В какой-то мере, сэр. У меня есть подготовка и кое-какой опыт, сэр.
Слова сыпались из него в приливе искреннего вдохновения.
—Опыт? Какой-такой опыт? Покажи мне газетные вырезки, покажи свое досье!
Издевательская ухмылка Хилтона чуть смягчилась в пользу этого, не по годам развитого ребенка.
—Я солист, тенор-солист из хора, сэр, я изучал музыку с Миста Брауном. Дайте мне шанс, сэр. Я покажу вам, сэр. Это точно хит.
—Подожди-ка, — протянул Хилтон, — тебя даппи водят за нос? Кто сказал тебе, что я покупаю церковную музыку?
—Это не церковная музыка, сэр! Это реггей, живительное, сэр, хороший ритм, живая мелодия, жуткая жуть — реггей, сэр, хит. Пусть я умру, если это не так.
—Хорошо, старик, я не хочу, чтобы ты умер. Давай посмотрю, — сказал он, усмехаясь и сжимая в руке бумагу. — Так ты, значит, — христианский руд-бвай? «Меч их да внидет в сердца их», да? Знаешь что? Приходи на следующей неделе.
Он развернулся и ушел бы, если бы парень не стал заламывать руки и тараторить что-то совсем бессвязное. Обильные нелепые благодарности, слезы радости и признательности. Хилтон должен знать, что Бог благословил его, что он не будет ни о чем жалеть, что это стопроцентный хит.
—Слушай меня! — сказал он предостерегающе. — Я ничего не говорил о сеансе звукозаписи. Обычное прослушивание. Ты понимаешь разницу? -Неважно, сэр, всего один шанс, вы сами услышите… а бизнес бизнесом.
—В следующую пятницу, в это же время. Парень чуть ли не выбежал, но в движениях его уже проступала важность.
—Звезда родилась, черт побери, — сказал Хилтон. — Кто-нибудь знает этого паренька?
—Нет, сэр, никто его еще не видел.

ВЕРСИЯ РИГАНА
«Он сказал в пятницу. Он сказал в пятницу. На следующей неделе, черт возьми! В пятницу».
Дорога к Молитвенному дому шла под гору, но он этого не замечал и ни разу не присел на сиденье. Стоя на педалях и нагнувшись в сторону руля, он всю дорогу мчался, как спринтер, отчаянно работая ногами под завораживающий ритм: «Он сказал в пятницу, он сказал в пятницу!»
«Айванхо Мартин, к чертям собачьим!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150