—А что в «Маджестик» было в том месяце? Вот что я называю алиас.
—Бвай, я даже говорить об этом не могу. Мои нервы еще не поправились. Чистейший алиас.
—Человек там, Маас Рэй его зовут, кто он, откуда?
—Я не знаю, ман, но он другой, по-другому плохой он.
—Слушайте, люди, скоро что-то случится. Слушайте, что я говорю! Случится что-то очень серьезное.
Богарт погрузился в продолжительное молчание.
—Бвай, я знаю, что я бедный и черный, но в ту ночь я впервые узнал, что правительство ни в грош мою жизнь не ставит, — сказал Айван и тоже замолчал, вспоминая тот случай. Тогда они впервые поняли, что приближается что-то такое, что им не дано так просто понять, что-то в высшей степени неординарное.
При первой же возможности они отправились в центр Кингстона на тройной сеанс. Это была чужая территория, контролируемая бандами Скелла и May May. Они знали об их авторитете, но ни с кем из них не имели контактов, как, впрочем, и проблем. Айвану показалось, что напряжение в кинотеатре в ту ночь было особенно сильным, но он успокаивал себя, что это всего-навсего от его неуверенности за пределами своего района. Но после первого фильма атмосфера сгустилась и возникло ощущение, что должно что-то случиться. Ощущение это не рассеивалось, а все нарастало, и уже после первого фильма, найдись для этого какой-нибудь повод, он готов был сказать: "Богарт, давай смотаем отсюда, ман ", но то, что он не сказал этого, возможно, и к лучшему, ведь, уйди они, никто их рассказу о случившемся не поверил бы.
Вторая картина только-только началась, как вдруг экран погас. Толпа захлопала в ладоши и затопала ногами, но тут в зал ворвался резкий голос:
—Прекратите шуметь! Сеанс окончен.
Зал замер в странной тишине. «Как это окончен, если всего один фильм показали?» Снова начался шум. Затем зажегся прожектор, и все увидели освещенную фигуру, которая стояла на стене над экраном. Силуэт стройного молодого черного парня в военной форме цвета хаки на фоне неба.
—Повторяю: сеанс окончен, — объявил он удивленной публике. На нем был пояс, как у Сэма Брауна, за который был заткнут револьвер в плотной кобуре. Под мышкой он держал дубинку.
По залу прошел глухой ропот.
—Этот чертов человек — сумасшедший?
—Кто ты такой, что говоришь: сеанс окончен?
—Мы за три сеанса заплатили!
Народ стал шарить под сиденьями в поисках пустых пивных бутылок и прочих предметов, годных на то, чтобы их швырнуть. Они покажут этому наглецу «сеанс окончен»!
—Я сказал: сеанс окончен сейчас, — повторил парень с ледяной усмешкой. Он взмахнул дубинкой, и холодный металлический лязг передернутых затворов послышался в зале. Зажегся свет.
—Иисус Христос! — прошептал Богарт. Глаза присутствующих широко раскрылись, все еще не веря тому, что в руках у десяти человек, стоящих на стене, находятся автоматы. И направлены они прямо на публику,
—Спорим, сейчас вы поверили мне, что сеанс окончен, — глумливо произнес молодой офицер.
Из толпы раздался глухой коллективный вздох, и настала полная тишина. Каждая пара глаз завороженно уставилась на угрожающее оружие, по-прежнему не веря в его реальность. Айван вжался в кресло, боясь громко вздохнуть. Влажный холодок словно прилип к его коже. Он не мог отвести глаз от молчаливых жутких фигур, окруживших зрительный зал сверху. Железное клацанье затворов отзывалось в его голове непередаваемым ужасом. Едкий мускусный запах наполнил его ноздри, тошнотворный запах страха, заразительного коллективного ужаса, с которым раньше он никогда не сталкивался. Где-то вдали он услышал всхлипывания, а затем мягкое позвякивание бутылок, ножей и даже, как ему показалось, револьверов, которые тайком осторожно клались на бетонный пол. Офицер стоял, будто на параде, мягко раскачиваясь на широко расставленных ногах.
—Всем оставаться на местах! — приказал он без особой на то нужды. — Это рейд полиции с целью изъятия оружия. Придется вам привыкнуть к этому и не только к этому, пока мальчиши-плохиши среди вас думают, что могут играть в ножички-пестики. Кто принадлежит к банде Скелла? Где эти ваши May May? Если вы такие крутые, меня проверьте. Вперед, вперед, проверьте меня!
Он сделал паузу и подождал. Затем безжалостно рассмеялся.
— Я слышал, что сегодня здесь намечалась война двух банд. Позвольте сказать вам кое-что. Неплохо было бы вам забыть о войне банд, как лягушка забыла о своем хвосте. Слышите меня? А сейчас — все в очередь no-одному и по домам! Все — на выход.
Как и было скомандовано, толпа в молчании потянулась к выходу. Полицейские в форме обыскивали каждого, кто выходил, — и мужчин, и женщин. Они делали это быстро, тщательно и очень грубо. Время от времени светили фонариком кому-нибудь в лицо и сверялись со своей картотекой. Несколько человек было арестовано.
Айван, Богарт и остальные в молчании побрели на ранчо. Знакомые темные улицы казались теперь угрожающими. Долгое время никто не мог ничего сказать. Айван не в силах был выразить то, что лежало у него на душе. Он хотел ругаться и плакать одновременно. В груди и животе он ощущал холодную, тошнотворную, свинцовую тяжесть, залегавшую еще глубже, чем гнев, страх или стыд, которые тоже присутствовали. Он знал, и это знали все, что только что они были свидетелями конца одного и начала чего-то другого.
— После человека не будет птицы, — неубедительно пригрозил Богарт.
Думаешь, они и правда могли бы нас перестрелять? — спросил кто-то до сих пор дрожащим голосом.
— Все, что они хотели, — это показать, какие они крутые. Ты видел их лица?
Тогда они еще не знали, что в тот день впервые столкнулись с выпускником школы контрразведки и подавления мятежей, которую Соединенные Штаты основали в Панаме на благо своих южных соседей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150