Вито и сам это понимает.Алекс наклонился к моему плечу:— Будь осторожнее, Майк. Обычно у него в запасе целый мешок хитростей.Секретарь привел к присяге одну девушку и снова дал мне знак. Я встал и, огибая стол, бросил своим помощникам:— Если Вито хочет выиграть дело Флад, ему придется подыскать что-нибудь посильнее правды.Начался опрос второго свидетеля. * * * Я на цыпочках вошел в темную палату. В сонной тишине слышалось ровное спокойное дыхание Старика. Сестра приложила палец к губам:— Он отдыхает.Я кивнул и покорно направился к двери. Из-за спины громыхнул знакомый сильный голос:— Кто это отдыхает? Майк! Наконец-то ты явился!Я вернулся к кровати.— Да, сэр.Старик сварливо проворчал:— Иди ближе, а то я ничего не разберу. И что за манера — бубнить себе под нос!Пришлось подойти к изголовью. Сейчас шеф уже не производил того жуткого впечатления, что утром перед процессом. Вид у него был довольно свежий, в темных умных глазах светился свойственный ему интерес к собеседнику. Он улыбался.— Как прошел день, господин прокурор?— Нормально. Мы пропустили четырех свидетелей. Вито огрызался, но ни одного показания опровергнуть не смог. Для начала не так уж плохо.Старик подтвердил:— Да, мне уже все рассказали.Я покосился на телефон возле кровати. Наверное, за день трубка раскалилась докрасна.Шеф задумчиво потер подбородок:— Знаешь, меня очень беспокоит поведение Вито. Ты раскусил его замысел? А я — нет. Складывается впечатление, будто он готов без боя выдать дамочку на растерзание волкам.От этих слов у меня заныло сердце. Да, старик умел нащупать слабое место. После опроса второй свидетельницы я и сам заподозрил какой-то подвох в поведении защитника. На месте Вито любой, самый слабый адвокат, мог бы добиться более обнадеживающих результатов.— Да, сэр. Мне показалось, что ему вообще наплевать на ход процесса. Может, своего туза он оставляет напоследок? Но что это за козырь?Неожиданно шеф повернул разговор в другую сторону:— Ты видел Флад? Как она выглядит?Его пристальные глаза следили за моим лицом. Ответив в тон, я невольно передразнил Старика:— Видел. Флад выглядит отлично!— Майк, не забывайся! Ты разговариваешь со своим начальником.— Сэр, она выглядит прекрасно. Действительно прекрасно. Как всегда.— Ты по-прежнему неравнодушен к ней?— Трудно сказать, Джон. Но когда я вижу ее, у меня всякий раз перехватывает дыхание.Подумав, Старик кивнул:— Я понимаю тебя, сынок. Пару раз мне пришлось с ней разговаривать. На редкость смела и умна. Пойди она по другому пути, из нее получилась бы великая женщина.— А может, судьба не дала ей другого пути?Он жестко отрезал:— Не верю. У любого из нас есть выбор, и, как бы ни складывалась жизнь, последнее слово за самим человеком. Флад упустила свой шанс.Я молчал. На память пришел день, когда Мария вышла из колонии для несовершеннолетних. В то утро я одолжил у приятеля машину и, прождав полдня, наконец-то увидел ее возле ворот. По дорожке легко шла девушка с лицом и фигурой Марии, но не Мария. От прежней самоуверенной и веселой школьницы почти ничего не осталось. Она посмотрела на меня, и я понял причину перемены. Мария стала взрослой, очень взрослой. Слишком взрослой. Вряд ли мне удастся испытать столько, сколько пришлось пережить ей. Ее увезло такси, и я оглушенно смотрел, как оно сворачивает за угол. Стало тихо. Меня жгла незаслуженная обида. Как во сне, я сел в одолженную машину и вернулся домой.Родители ждали нас на кухне за празднично накрытым столом. На отце был выходной костюм и красивый галстук. Радостно улыбаясь, мать выгнула шею — хотела разглядеть прячущуюся за моей спиной Марию.Спотыкаясь, я втащился в квартиру и с трудом выдавил:— Ма, она не приехала...Мать встала, с затаенной болью посмотрела мне в глаза:— Может, так будет лучше, сынок?Я кричал, исступленно мотал головой и захлебывался слезами:— Нет! Не лучше! Мы любим друг друга! Мы нужны друг другу — это я знаю точно. Но почему, почему она не захотела поехать со мной? Что ей мешало?Отец встал.— Майк, я перенесу вещи обратно в твою комнату.Я посмотрел ему вслед — он шел с бессильно опущенными плечами. Бедный отец!— Что мне делать, мама?Мать мягко обняла меня за плечи:— Забудь ее, сынок. Эта девушка не для тебя.— Легко сказать: «Забудь». Думаешь, я не пробовал забыть? Пробовал, и не один раз. Не получилось. Пойми, мне уже двадцать один год, я не ребенок. С тех пор, как мы познакомились, Мария сидит в моей голове и моем сердце. Я люблю ее.Мать опустила руки и насмешливо протянула:— Любишь? Что ты понимаешь в любви, зеленый мальчишка? Только и можешь слезы лить в материн подол.Неожиданно ее голос дрогнул и осекся. Мама резко отвернулась — теперь плакала она.— Мам, не надо. Пожалуйста, перестань. И без того плохо.Я заглянул ей в глаза и впервые в жизни увидел в них ненависть.— Перестать? Еще чего! Да я об этой... слышать не могу! Чтоб ей вечно гореть в аду, прости Господи, за все, что она сделала с моим сыночком!— Ма, может виновата судьба, а не Мария?— Мария. Запомни, сын: в любой ситуации человек решает сам, как ему поступить. И судьба здесь не при чем.С той поры немало воды утекло. И вот сейчас, по прошествии многих лет. Старик повторил слова моей мамы. Я смирился с тем, что в своих суждениях люди безжалостны и субъективны. Им никогда не понять ни моего отношения к Марии, ни ее самой. Неужели наступит день, когда я взгляну на все происшедшее их глазами?Старик снова перешел к обсуждению дел:— Кого ты собираешься отправить завтра?Я назвал нескольких свидетелей.Он подмигнул:— Ого! Я вижу, ты собираешься уложиться в две недели? Тогда сегодня же садись писать заключительную речь, а то, не успеешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88