Нет! Перестань! — вскрикнула Эмили, зажимая ладонями уши.Эдгар отвел ее руки и крепко сжал их.— Ее скальпировали, и в какой-то момент во время этих издевательств она, к счастью, умерла. Судя по выражению, застывшему на ее лице, это продолжалось долго.Из глаз Эмили хлынули слезы. Однако он все равно безжалостно продолжал:— Они также убили нескольких рабов, которые бегали недостаточно быстро. Потом попытались сжечь поместье. К счастью, разразилась гроза, и это спасло дом. Когда мы с Дэвидом вернулись с рыбалки и нашли их тела… Меня много лет потом преследовало во сне лицо Дэвида.Хватка ослабела, словно что-то внутри Эдгара умерло. Он отпустил ее и отвернулся.Эмили выбежала в коридор, но муж снова оказался рядом.— В Хьюстон не сюда, дорогая.Со сдавленным криком Эмили отбросила его руку и, спотыкаясь, побежала наверх.Эмили вернулась в комнату Эдгара и остановилась, прижавшись спиной к двери, из ее закрытых глаз лились слезы. Она не могла видеть его комнату, его кровать.Негодяй! Сначала поставил в вину ответ ее тела на его ласки, потом мучил страшным рассказом о зверствах индейцев. Она ненавидит Эдгара, ненавидит!Внезапный порыв ветра пронесся по комнате, в лицо ударило приторно сладким ароматом. Эмили открыла глаза, и… увидела зеркало и мокрое пятно на середине ковра.Она пронзительно закричала от ужаса и отвращения.Прошло всего несколько секунд, как в комнату влетел перепуганный Эдгар.— Какого черта… — И осекся.Они оба, онемев, смотрели на обрывки красного платья, разбросанные по полу. Флакон для духов ее матери из розового хрусталя лежал, разбитый, возле туалетного столика, и удушающий аромат розовой воды растекался от мокрого пятна на ковре. Но глаза Эмили были прикованы к разбитому зеркалу, на котором красовалось слово «шлюха», выведенное ее помадой.Она круто обернулась к Эдгару и истерически закричала:— Это ты сделал! Ты! Я видела, как ты спускался после завтрака по лестнице! Ты разбил флакон моей матери!— Эмили… я… как ты могла подумать…— Не лги мне, трус! Как ты мог мучить меня там, внизу, все это время, зная… зная… — Она задохнулась от рыданий.Эдгар опустился на колени, взял осколок розового хрусталя и пробормотал:— Я понятия не имел, что этот флакончик так много для тебя значит.Эмили с горьким торжеством смотрела на него сверху:— Вот ты и признался! Он значил… он много для меня значил! Как для тебя твоя проклятая ваза!— Ты думаешь, за то, что ты разбила вазу, я…— Да! Да! А теперь убирайся с глаз моих! Убирайся!— Хорошо, я уйду! Думай что хочешь, но я докопаюсь до правды. А когда узнаю, кто это сделал, тебе не понравится та цена, которую я потребую за то, чтобы тебя простить!Через несколько минут в комнату вошла Холли. Бурно выражая свое изумление и негодование, она убрала комнату и вместе с Дэниелем вынесла из комнаты разбитое зеркало.Увидев Эмили, выходившую из комнаты с охапкой платьев, она воскликнула:— Что вы делаете, миссус?— Перестань болтать и помоги мне, Холли. Я переношу свои вещи обратно в свою комнату!Холли вращала глазами от ужаса.— Нет, мэм!Эмили пришла в ярость от ее непослушания.— Холли, разве ты не видела, что сделал мистер Эшленд? Перестань спорить и займись делом!Холли попятилась, ее пухлая нижняя губка задрожала.— Нет, мэм. Мистер Эшленд выпорет меня до смерти, если я прикоснусь к этим вещам!— Дьявол! — простонала Эмили вслед убежавшей девушке.Она сама перенесла все обратно в голубую комнату, убрала в шкаф и стала ждать, понимая, что Эдгар вот-вот ворвется и устроит ужасную сцену. Но на этот раз она скорее умрет, чем подчинится ему!Какой наглец! Он силой вовлек ее в этот брак, посадил под замок, силой овладевал ею, чуть было не утопил ее. Затем разбил единственное вещественное напоминание о ее покойной матери! А завершил унижение, разорвав в клочки платье и написав на разбитом зеркале «шлюха».И еще имеет наглость отрицать, что сделал это! Как он мог? Слово «шлюха» — то самое слово, которым он назвал ее, когда увидел в красном платье, — с головой выдавало Эдгара!И последним ударом было его заявление о том, что потребует от нее платы за свое прощение. Как же невыносимо самомнение этого человека! «Пока жива, я никогда, никогда, ни за что не попрошу у него прощения!» — злилась, распаляя себя, Эмили.День тянулся мучительно медленно. После ленча она сняла платье и прилегла в одной сорочке подремать.Ее разбудила Холли:— Мистер Эшленд не пришел на обед, миссус, поэтому я принесла вам еду сюда. — Служанка вздохнула и обеспокоенно прибавила: — Я рада, что уйду из этого дома, когда он вернется сегодня вечером домой, миссус!Эмили равнодушно клевала ветчину с рисом.— Тебе повезло, Холли. Хотела бы я иметь счастье ночевать сегодня не в этом доме.— Миссус, вы точно собираетесь спать в этой, а не в его постели?— Да, Холли.Рабыня в ужасе широко раскрыла глаза:— Миссус, мне страшно, увижу ли я этот дом целым завтра утром! И вас тоже!Наступила неотвратимая ночь, Эмили легла в кровать, но лишь беспокойно вертелась с боку на бок. Наконец ее одолела дремота, сквозь которую она услышала приближающиеся шаги. Значит, зверь наконец вернулся…Дверь с грохотом распахнулась, и Эмили подскочила на постели. Перед ней стоял Эдгар.— Вылезай из постели!Он поставил свечу на столик. Черты его лица расплывались в колеблющемся свете, что придавало ему зловещий вид. Эмили устало посмотрела на него:— Тебе обязательно ломать все двери в доме? Он ответил до странности спокойным голосом:— Ты предпочитаешь, милая, чтобы я переломал все кости в твоем красивом теле? Вылезай!— Нет!Он сделал к ней шаг и зарычал:— Матерь Божья, женщина!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98