— Это неправильно, сеньор, — сурово ответил де ла Пенья. — Землю, как и хорошую женщину, следует хорошо обрабатывать.Эдгар подмигнул жене, затем обратился к Дэвиду:— Прислушайся к словам опытного мужа, племянник.На следующий день Дэвид, Эмили и Мария вернулись в лагерь мексиканцев. На этот раз за их коляской следовала запряженная волами телега, полная припасов. Эмили спросила Эдгара, не возражает ли он против того, чтобы отвезти немного еды и тканей поселенцам, и муж снова удивил ее, когда поцеловал в лоб и ответил:— Конечно, любимая, что пожелаешь. Какая ты заботливая! Только держись подальше от тех, кто болен лихорадкой.Когда обе повозки остановились у лагеря, навстречу вышли детишки, которые с любопытством смотрели на сокровища в телеге. Эмили стало их жаль до слез: маленькие оборвыши нуждались в новой одежде и хорошей пище.Джейкоб и еще один негр начали складывать припасы рядом с хижиной.Дон Лоренцо вышел вперед, хмуря брови.— Что это? Нам не нужна ваша благотворительность, сеньор.— Независимо от того, решите вы остаться или нет, — ответил Дэвид, — вы не можете работать или путешествовать на голодный желудок.Женщины тоже подошли поближе и радостно затараторили по-испански, щупая отрезы ткани, мешки с кукурузой, горшочки с мясом.Дон Лоренцо раздраженно щелкнул пальцами и приказал замолчать трещащим женщинам.Затем повернулся к Дэвиду:— Мы устали от кочевой жизни, сеньор Эшленд, и будем работать у вас — какое-то время. Стоимость припасов должна быть удержана из нашей платы.— Как пожелаете, — с уважением ответил Дэвид. — Насколько я понимаю, вы принимаете решение за остальных?Де ла Пенья с достоинством выпрямился:— Да, сеньор. Я здесь главный.— Понимаю. Значит, вы будете моим надсмотрщиком.— У себя на ранчо я имел трех надсмотрщиков, сеньор. Дэвид вздохнул:— Времена изменились, де ла Пенья. Приходите к нам домой сегодня после ленча, и мы обсудим наше дело. — Дэвид огляделся вокруг. — Вы можете строить жилье где захотите, кроме той поляны наверху.— Ах да, сеньор, — глубокомысленно ответил де ла Пенья. — Когда мы приехали на это место, я сказал своей жене, донье Элене, что там когда-нибудь будет построена асиенда. Я прав, сеньор?Дэвид улыбнулся:— Да. Думаю, мы с вами прекрасно поладим, сеньор де ла Пенья.— Я так рада за Дэвида, — сказала Эмили мужу той ночью в их спальне. — Дон Лоренцо де ла Пенья может запугать кого угодно, но Дэвид прекрасно с ним справился. Ты бы видел, как сияли глаза Марии, когда она смотрела на твоего племянника.Эдгар усмехнулся:— А наша малютка Мария, кажется, положила глаз на Дэвида.— С твоей стороны так мило позволить нам отвезти им припасы, Эдгар. Мы разговаривали с женщинами, то есть говорила больше Мария, — и просто не поверишь, какие лишения и жестокое обращение пришлось пережить этим людям. Они пришли в восторг от самых простых вещей, привезенных нами.Эдгар медленно раздевал жену, его рука скользнула вниз по гладкой ткани ее сорочки и погладила живот.— Ты располнела от моего семени, женщина. — Он рассмеялся, увидев, как Эмили покраснела. — Ты никогда не избавишься от своей застенчивости, дорогая? Нет, и не надо. Видела бы ты свое лицо, такое оживленное и нетерпеливое. Сердце мое радуется, когда я вижу тебя такой счастливой.Она обвила руками его шею.— Ох, Эдгар, я и правда счастлива, правда! — выдохнула она. — Если бы только… — Она посмотрела на него снизу.Ей хотелось сказать; «Если бы только ты любил меня так же, как я люблю тебя». Но слова застыли на губах.— Да? Что ты хочешь сказать, дорогая? Эмили вдруг отскочила от него. Эдгар нахмурился.— Любимая, что такое? Ты себя плохо чувствуешь? Эмили стояла неподвижно, широко открыв глаза и рот, и держалась рукой за живот.— Он шевельнулся, Эдгар! Мой малыш шевельнулся внутри! Вот! Потрогай!Эдгар положил ладонь на небольшой холмик ее живота. Его глаза светились от счастья.— Да, я чувствую, словно крохотная птичка бьется под моей рукой.По щеке Эмили скатилась слеза.— Мой ребенок жив и здоров.— Конечно, любимая. Как может быть иначе?— Но я так боялась, что он мертв… Эдгар прижал ее к себе:— Дорогая, не надо так говорить!Эмили умоляюще смотрела на него с напряженным лицом.— Эдгар, если я умру, позаботься о моем ребенке. Он нахмурился и обхватил ее лицо ладонями.— Черт возьми, Эмили, ты не умрешь! Ты будешь жить и заботиться о нашем ребенке. Понимаешь?Глубоко внутри ее снова началось движение, похожее на дрожь.— Мой ребенок жив, — радостно воскликнула Эмили. — Как приятно чувствовать, что он шевелится внутри меня!Эдгар рассмеялся. Тронув пальцем кончик ее носа, он ласково спросил:— Ты уже начала готовиться к появлению младенца? Эмили обернулась, надевая бледно-голубую батистовую сорочку.— О да, мы с Холли уже несколько недель заняты шитьем, а старый Ибен уже мастерит колыбельку. — Она завязала пояс голубого халата и протянула Эдгару руку. — Пойдем посмотрим комнату, которую мы готовим для детской. Я хотела сделать тебе сюрприз.— Мне бы очень хотелось увидеть эту комнату, дорогая.Они вместе прошли по коридору в бывшую комнату для гостей. Эдгар зажег фонарь и оглядел детскую с веселенькими обоями и занавесками.— Вот это да, вы с Холли славно потрудились, — с восхищением заметил Эдгар и, открыв верхний ящик комода, достал крохотное полотняное платьице, сшитое идеально ровными голубыми стежками. — Подумать только, что это существо может надеть такую крохотную одежку, — сказал он, качая головой и складывая платье.— Нет, ты помнешь его, — рассмеялась Эмили.Кладя платьице рядом с остальными, Эмили нахмурилась, увидев неровный край ткани, торчащий из глубины ящика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98