— Сэм считает, что мне лучше уехать домой, пока ситуация не изменится к лучшему.— Уверен, наши храбрые парни снова отбросят мексиканцев, — продолжил Хьюстон, — но дело в том, что нам все время будут угрожать их набеги, пока мы не получим защиту, которую гарантирует статус штата.— Сэм хочет, чтобы я занимался лоббированием в нашу пользу, — вставил Эдгар, вглядываясь в лицо Эмили и стараясь предугадать ее реакцию.— Эдгар — идеальный кандидат для того, чтобы добиться от Вашингтона решительных действий, — заверил Эмили генерал, — но это надо делать тайно, пока не утихнет спор об отмене рабства и не придет время снова подать петицию о присвоении нам статуса штата.Эдгар взял жену за руку.— Сэму отчаянно нужна помощь. Но ты и дочь для меня на первом месте. Что ты об этом думаешь, дорогая?Эмили с любовью посмотрела на мужа:— Думаю, мне понравится в Вашингтоне.— Поразительно! — выдохнул Эдгар, наблюдая, как Камилла сосет материнскую грудь.Эмили рассмеялась.— Ты уже в десятый раз произносишь «Поразительно!» за последние несколько минут. Сегодня вечером, должно быть, тысячи женщин во всем мире кормят младенцев, как и я.Эдгар стоял рядом с кроватью и расстегивал сорочку.— Да, но все они не такие особенные и не такие красивые, как мои жена и дочь.— О, посмотри, Эдгар, она крепко уснула! — прошептала Эмили. — Отнесешь ее в гостиную?Эдгар нахмурился.— А с ней там будет все в порядке? Эмили снисходительно улыбнулась.— Она и маленький Джейкоб обычно спят там в своих колыбельках.Эдгар осторожно взял Камиллу и поцеловал ее в щечку.— О, малышка! Как тебе понравится путешествовать на большом корабле?Эдгар понес дочурку в колыбель. Эмили, улыбаясь, подошла к туалетному столику и стала расчесывать волосы. Сияющие, шелковистые локоны падали мягкими волнами ей на плечи.Через несколько мгновений она увидела отражение мужа в зеркале. Их взгляды встретились.— Твои волосы — чистое золото, — с благоговением прошептал он.Эмили обернулась и провела ладонью по его мускулистой груди. Глаза Эдгара потемнели.— Оставить дверь открытой — для малышки?— Нет, дорогой. У нее здоровые легкие.. Эмили охватила дрожь ожидания, словно нервную новобрачную. «В каком-то смысле я и есть новобрачная, — решила она, — так как наша любовь была только сегодня по-настоящему скреплена в церкви». Она отвела глаза и снова взялась за щетку, а Эдгар лег в кровать.— Значит, здесь ты спала, когда была девственницей.— Да, и должна извиниться, эта кровать не рассчитана на двоих.— Эмили, иди сюда. И не гаси лампу. Я хочу любоваться тобой.— Хорошо, — пробормотала она, и кожа ее загорелась румянцем, когда халат был сброшен на пол. — Ты этого хотел?Эдгар застонал и, целуя, уложил ее рядом с собой.— О Господи, Эмили, ты прекрасна!Они долго наслаждались друг другом на узкой кровати. Руки и губы Эдгара наполнили каждый дюйм ее тела желанием. Настал момент, когда Эмили показалось, что она сейчас сойдет с ума, если любимый не возьмет ее сейчас же, но Эдгар сказал:— Терпение, любимая.Его губы и руки медленно исследовали самые сокровенные уголки ее тела, продлевая мучительное ожидание.Наконец Эмили, вскрикнув от восторга, приняла его в себя. И они вместе устремились на вершину блаженства. Эмили оставила всю сдержанность и заставила Эдгара неистово кричать от восторга: «Да! Да!»А потом Эмили прошептала:— Что может быть лучше этого, чтобы начать новую жизнь?— Да. И это всего лишь начало, любимая, начало долгой и прекрасной жизни и долгой, прекрасной ночи! Эпилог 21 апреля 1842 года
Эмили Эшленд смотрела в иллюминатор на черные воды Бразоса. Они с Эдгаром и Камиллой плыли на пароходе «Красавица» уже три дня, направляясь вниз по течению к Галвестону. Там они пересядут на большой корабль и поплывут в Вашингтон, округ Колумбия.Река сегодня вечером выглядела мирной, спокойной. Та враждебность, которую Эмили некогда чувствовала в глубинах реки, казалось, исчезла. Исчезла, как и ночные кошмары, полные картин пожаров, водоворотов и демонов; они ее больше не преследовали.Когда они приехали домой, в Бразос-Бенд, то с огромной радостью узнали новость: армия Техаса отбросила мексиканцев через границу. Последующие недели прошли как в лихорадке, потому что Эмили помогала Марии готовиться к свадьбе.Эмили вспомнила о встрече с Марией, ее реакцию на подарок, который она и Эдгар купили в Хьюстоне.— Ох, Эмили, ты помнила, что я хочу научиться играть на гитаре! — воскликнула Мария со слезами на глазах и обняла ее.— Уверена, что твои мексиканские друзья будут рады научить тебя играть, — ответила Эмили.Это был трогательный момент для обеих женщин. Эмили сказала Марии:— Эдгар объяснил мне насчет тебя и Оливии.— Я рада, что ты теперь знаешь, Эмили. Мне необходимо было поговорить об этом с другом. Сеньора была очень непостоянна, — сказала Мария. — Она играла со мной какое-то время, как с игрушкой. Но потом вдруг стала очень злой, говорила, что сеньор Эдгар выгонит меня из дома, когда родится ребенок.— Неудивительно, что ты всегда боялась, будто тебя прогонят! — посочувствовала Эмили. — Как ты страдала, наверное! Эдгар рассказал, как Оливия притащила тебя к нему и…— И назвала меня своим отродьем-полукровкой, — с горечью закончила Мария. — Только в тот день я узнала, что Оливия — моя мать. Вскоре после этого она умерла, и я на время почувствовала себя в безопасности. Но ты приехала, Эмили, и напомнила мне ее, и ненависть вновь закипела во мне. Понимаешь, я ненавидела Оливию, а не тебя. Когда я узнала, что ты беременна, я стала бояться…— Бояться, что история повторится, — подсказала Эмили.— Да. По правде сказать, ту куклу, которую я порвала, мне подарила много лет назад Оливия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98