Карлайл и Виола спали вместе, поэтому вторую спальню использовали как гостиную. Генри подумала, что если когда-нибудь захочет спать отдельно от мужа, то сможет перебраться в эту комнату. Она вздохнула, зная, что никогда не захочет этого.Генри вошла в гардеробную и увидела, что кто-то уже распаковал ее багаж и развесил платья, которые она привезла из Лондона. Теперь придется нанять горничную: некоторые платья невозможно надеть без посторонней помощи.Взгляд Генри упал на стопку мужской одежды, аккуратно сложенной слева на полке. Она взяла в руки бриджи. Данфорду они были бы малы. Наверное, это те, что она оставила дома, уезжая в Лондон. Она с грустью посмотрела на свои новые платья. Как они великолепны — всех цветов радуги и нежнейших оттенков! Они были сшиты для женщины, которой она надеялась стать. С болью взглянув на них, новобрачная отвернулась и надела бриджи.Данфорд, сидя за столом, нетерпеливо поглядывал на часы. Где же, черт возьми, Генри? Он ждал ее уже около часа. Он проглотил остывшую яичницу, не чувствуя вкуса. В памяти звучал ее голос — громко и отчетливо: «Мне жаль, что я… мне жаль, что я… мне жаль, что я не люблю тебя». Нетрудно было закончить эту фразу за нее.Услышав шаги на лестнице, он встал. Генри выглядела утомленной, ее лицо казалось припухшим и измученным. Данфорд недовольно смерил ее взглядом. На ней была ее прежняя одежда, а волосы убраны в хвост.— Не можешь дождаться, когда снова примешься за работу? — неожиданно для себя произнес он.Она лишь кивнула в ответ.— Только не надевай это, когда будешь выезжать из имения. Теперь ты — моя жена, и то, как ты выглядишь, мне не безразлично. — В его голосе сквозило презрение, и он ненавидел себя за это. Ему всегда нравилась независимость Генри и то, как практично она одевалась, работая на ферме. И теперь свои собственные попытки обидеть ее, отомстить за причиненную боль казались ему мелочными и отвратительными.— Я постараюсь соблюдать приличия, — последовал ответ.Она взглянула на тарелку, вздохнула и отодвинула её от себя.Данфорд вопросительно поднял брови.— Я не голодна.— Не голодна? Брось, Генри, ты ешь как лошадь.Она вздрогнула, словно от боли.— Как мило с твоей стороны лишний раз напомнить мне о моей «женственности»!— Твой наряд также не говорит в ее пользу.— Мне нравится моя одежда.Боже милостивый, в ее глазах стояли слезы.— Ради всего святого, Генри, я…Данфорд провел рукой по волосам. Что с ним происходит? Он перестал нравиться себе. Необходимо уехать отсюда. Данфорд встал.— Я уезжаю в Лондон, — неожиданно сказал он.Генри подняла голову:— Что?— Сегодня же. Сейчас.— Сейчас? — прошептала она так тихо, что он не расслышал ее. — На второй день после нашей свадьбы?Не попрощавшись, он вышел из комнаты.Следующие несколько недель Генри провела в такой тоске, о какой раньше даже и не подозревала. Ее жизнь ничем не отличалась от той, которую она вела до знакомства с Данфордом. Ничем, за исключением одной очень важной детали: она узнала любовь и какое-то время была очень счастлива.Все, что у нее осталось теперь, — это большая пустая кровать и воспоминания о мужчине, который разделил с ней брачное ложе один-единственный раз.Слуги относились к ней с исключительной добротой, настолько исключительной, что она едва не согнулась под ее бременем. Она хотела, чтобы ее перестали жалеть и относились так же, как прежде.Она слышала, как они говорили между собой: «Господь покарает его за то, что он оставил бедную Генри одну-одинешеньку» и «Душа рвется, глядя на нее». И только миссис Симпсон иногда гладила Генри по руке и приговаривала:— Бедняжечка моя.От этих слов ком вставал в горле, и она убегала, чтобы не показать своих слез. А когда слезы кончились, она с головой ушла в работу.Поместье, с гордостью думала она через месяц после отъезда Данфорда, никогда еще не было таким ухоженным, как теперь. Но почему-то это не приносило ей радости.— Я возвращаю тебе эти деньги.Данфорд оторвал свой взгляд от бокала виски, взглянул на Белл, затем — на стопку денежных купюр и снова на Белл. Он удивленно поднял бровь.— Это мой выигрыш, тысяча фунтов, — объяснила она с раздражением. — Не все условия пари выполнены.На этот раз обе его брови удивленно взметнулись вверх.— Совершенно очевидно, что ты не в восторге от своего брака, — пояснила она, теряя хладнокровие.Данфорд сделал глоток из своего бокала.— Ты скажешь что-нибудь?Он пожал плечами:— Ты совершенно права.Белл подбоченилась.— Неужели тебе нечего сказать? Хоть что-нибудь, что может оправдать твое мерзкое поведение?Его голос превратился в лед:— С какой стати я должен отчитываться перед тобой в своих поступках?Белл сделала шаг назад, испуганно прикрыв рот рукой.— Что стало с тобой? — прошептала она.— Лучше спроси, что она сделала со мной? — отрезал он.— Генри не могла этого сделать. Ты хочешь сказать, что это она сделала тебя таким бессердечным человеком? Генри — самая добрая, самая…— …корыстная женщина на свете.Белл рассмеялась:— Генри? Корыстная? Да ты шутишь?Данфорд вздохнул, понимая, что не совсем справедлив к своей жене.— Быть может, «корыстная» — не самое подходящее слово. Моя жена… Она… — Данфорд поднял руки вверх, показывая, что сдается. — Генри никогда не сможет полюбить что-нибудь или кого-нибудь так, как она любит Стэннедж-Парк. Это не значит, что она плохой человек, это значит, что она…— Данфорд, о чем ты говоришь?Он пожал плечами:— Известно ли тебе о безответной любви, Белл? Я имею в виду, когда тебе не отвечают взаимностью?— Генри любит тебя, Данфорд. Я знаю, что говорю.Он молча покачал головой.— Да это так очевидно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92