— Я не тщеславна, — возразила она.— Конечно же, нет, — притворно согласился он, — как раз это мне и нравится в тебе больше всего.«Неудивительно, что он вскружил мне голову, умеет очаровывать», — подумала Генри.— И все же, — продолжал Данфорд, — приятно осознавать, что некоторые недостатки присущи женщинам в большей степени, чем мужчинам.— Мужчины, — заявила она решительно, — тщеславны не менее женщин, я в этом уверена.— Может, ты и права, — уступил Данфорд. — Дай мне шляпку. Я положу ее туда, где она не помнется.Она протянула ему головной убор. Перед тем как убрать шляпку, он повертел ее в руках.— Какая изящная вещица!— Уверена, ее изобрели мужчины, — заявила Генри, — чтобы сделать женщин еще более бесправными, она полностью закрывает боковое зрение — видишь только то, что у тебя перед носом.Данфорд улыбнулся, покачав головой. Минут десять они посидели молча, затем Данфорд вздохнул;— Хорошо, что мы уже в пути, Я боялся, что придется подраться с тобой из-за Рафуса.— Почему?— Был уверен, что ты захочешь взять его с собой.— Глупости, — фыркнула она.Он улыбнулся ее реакции.— Он сгрыз бы весь мой дом.— Даже если бы он сгрыз подштанники принца регента, мне было бы все равно. Я не взяла Рафуса потому, что это опасно для него. Он мог бы нажить себе врага в лице какого-нибудь тупоголового повара-француза.Данфорд еле сдержал смех.— Генри, — сказал он, вытирая глаза, — желаю тебе не растерять свое удивительное чувство юмора, когда мы доберемся до Лондона. Хотя, — прибавил он, — будет разумнее, если ты воздержишься от рассуждений по поводу интимных деталей королевского туалета.На этот раз Генри не смогла сдержать улыбки. Какой все же он хитрец! Ему непременно надо убедить ее в том, что она отлично проводит время. У нее, конечно, хватит выдержки с достоинством перенести эту поездку. Она не собирается показывать, что ей весело. Но Данфорд сводил на нет все ее попытки изобразить из себя бессловесную мученицу, и весь день он старался; поддерживать с ней непринужденную беседу. Его рассказы о местах, мимо которых они проезжали, Генри слушала с большим интересом. С тех пор как она осиротела и переехала в Стэннедж-Парк, она никуда не выезжала. Правда, как-то раз Виола брала ее на праздник в Девон, но из Корнуолла она так и не уезжала.Они ненадолго прервали свою поездку, чтобы пообедать, это была их единственная остановка, им надо было торопиться. Вечером они будут на полпути к Лондону. Быстрая езда дала о себе знать, и, когда они остановились на ночлег у постоялого двора, Генри чувствовала себя совершенно разбитой. Даже хорошие рессоры экипажа не могли смягчить тряску на глубоких колдобинах дороги. Странное заявление Данфорда вдруг привело ее в чувство.— Я собираюсь сказать хозяину, что ты — моя сестра.— Зачем?— Так будет разумнее. Несмотря на то что я — твой опекун, путешествовать одним не принято. Я бы не хотел давать лишнего повода для кривотолков.Генри кивнула, согласившись. Ей вовсе не хотелось, чтобы какой-нибудь подвыпивший деревенщина распустил руки, приняв ее за распутную женщину.— Думаю, нам поверят, — рассуждал Данфорд, — ведь у нас обоих каштановые волосы.— Как и у половины населения Британии, — съязвила Генри.— Ладно, помолчи, — сказал он, посмеиваясь: — Там будет темно. Никто и не заметит. Надень шляпку.— Но тогда никто не увидит мои волосы, — пошутила она.Он озорно улыбнулся:— Должно быть, ты, бедняжка, изрядно потрудилась, отращивая свои каштановые волосы.Она замахнулась на него шляпкой.Насвистывая, Данфорд выбрался из экипажа. Пока все шло прекрасно. Генри если и не забыла, то по крайней мере сделала вид, что забыла о своем нежелании ехать в Лондон. Более того она ни словом не упомянула о поцелуе в заброшенном коттедже. Все указывало на то, что она совершенно забыла о нем. Это было досадно. Это было очень досадно. Его смущало то, что сам он постоянно вспоминал об этом происшествии и придавал ему большее значение, чем следовало бы. Отогнав эти мысли, он помог Генри выбраться из экипажа.Они вошли в гостиницу. Слуга с багажом поспешил за ними. Генри с облегчением отметила про себя, что помещение было достаточно чистым. До сих пор она всегда ночевала дома, она привыкла спать на белье, про которое точно знала, когда его стирали в последний раз. И вообще, всю свою жизнь она привыкла надеяться только на себя. Теперь же ей постоянно придется зависеть от чужих людей, и в этом смысле Лондон станет настоящим испытанием. Только бы преодолеть этот леденящий душу страх перед высшим светом…Хозяин, увидев, что в гостиницу пожаловали знатные господа, поспешил навстречу.— Нам понадобятся две комнаты, — требовательно начал Данфорд, — для меня, и моей сестры.Владелец гостиницы сник.— О Господи. Я надеялся, что вы — супружеская пара, потому что у меня осталась всего одна комната и…— Вы уверены в этом? — холодно спросил Данфорд.— Мой господин, если бы я мог освободить еще одну комнату для вас, клянусь, я бы так и сделал. Но сегодня мои постояльцы — знатные люди. Здесь вдова герцога Бересфорда, и с ней ее внуки. Заняли шесть комнат.Данфорд тяжело вздохнул. Клан Бересфордов был весьма многочислен. У вдовствующей герцогини — неприятной пожилой женщины, которой наверняка не понравилась бы перспектива освобождать комнату, — по слухам, было двадцать внуков. Сколько из них ночевало сегодня в гостинице, одному Богу было известно.Однако Генри не было дела до многочисленного семейства Бересфордов, ее охватила паника, и дышать стало труднее.— У вас должна найтись еще одна комната, — взмолилась она.Хозяин покачал головой:— Уверяю вас, леди, все занято.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92