Все-таки она была не совсем обыкновенной женщиной, его Генри.Его Генри? С какого это момента он начал думать о ней как о своей? «С той самой минуты, как она оказалась в твоей постели, — подсказал ему внутренний голос. — И не притворяйся, будто не помнишь, как целовал ее».Данфорд вспомнил все, пока одевался. Он не собирался целовать ее; в ту минуту он и вообразить себе не мог, что в его объятиях была Генри. Но это не значило, что он не помнил каждую деталь: изгиб губ, шелк волос на своей груди, ее теперь уже такой знакомый аромат. Лимоны. Почему-то она пахла лимонами. Он не смог сдержать улыбки при мысли о том, что запах лимона куда более шел Генри, чем запах хлева, который исходил от нее в день их знакомства.— Что смешного?Он поднял голову. Генри с любопытством смотрела на него. Данфорд вновь придал лицу сердитое выражение.— Было похоже, что мне смешно?— Было, — пробормотала она и вернулась к завтраку.Он продолжал наблюдать за ней. Генри откусила тост и снова посмотрела в окно, где солнце все еще раскрашивало небо. Еще вздох. Видно, она очень любит Стэннедж-Парк, рассуждал он. Больше чем кто-либо. Так вот оно что! Каким же глупцом он был, что не понял всего этого раньше. Конечно, она хотела избавиться от него. Она управляла поместьем шесть лет. Она посвятила ему часть детства и всю свою взрослую жизнь. Конечно, ей не могло понравиться вторжение совершенно чужого человека. Дьявол, ведь он может в любую минуту выставить ее из поместья. Она ему никто. Необходимо достать копию завещания и проверить, есть ли там что-нибудь относительно мисс Генриетты Баррет. Адвокат, который сообщил ему о завещании… как же его звали?.. Леверетт… да, Леверетт обещал выслать ему копию, но он так и не получил ее до своего отъезда в Корнуолл. Бедная девушка скорее всего была в отчаянии. И ярости. Он взглянул на ее необыкновенно радостное лицо. Он готов был поклясться, что скорее она испытывала ярость, чем отчаяние.— Вы очень любите Стэннедж-Парк, ведь так? — вдруг спросил он.Застигнутая врасплох его неожиданным желанием поговорить, Генри прокашлялась и ответила:— Что видно? — подозрительно спросила она. — Да. Конечно, да. Почему вы спрашиваете?— Без причины. Просто интересуюсь. Это видно по вашему лицу. Ваше чувство к Стэннедж-Парку. Вы наблюдали за рассветом, а я наблюдал за вами.— В-вы наблюдали?— М-м-м, — он утвердительно кивнул. Было ясно, что у него не было намерения распространяться на эту тему. Он снова вернулся к завтраку и уже не обращал на нее внимания.Генри обеспокоено прикусила нижнюю губу. Это дурной знак. Какое ему дело до ее чувств, если только он не задумал что-то против нее! Если он захочет отомстить ей? Не может быть ничего более мучительного, чем быть выдворенной из любимого дома. Но с чего ему жаждать мести? Она может не нравиться ему, она может раздражать его, но ведь она не сделала ничего такого, за что он мог бы возненавидеть ее. Конечно, не сделала. Она просто фантазерка. Отправляя в рот яичницу, Данфорд украдкой наблюдал за ней. Она начала волноваться. Хорошо. Она вполне заслужила это, подняв его с кровати ни свет ни заря. А затея выжить его из Корнуолла, уморив голодом? А ее выдумки насчет воды? Ее изобретательность заслуживала восхищения, не будь она направлена против него. Она совсем сошла с ума, если надеется одурачить его и тем более выжить из его собственного поместья. Он улыбнулся. Ну и повеселится же он в Корнуолле!Неторопливо продолжая свой завтрак, он вовсю наслаждался ее огорчением. Трижды она хотела было заговорить, но останавливалась. Дважды она прикусывала нижнюю губу. Один раз она даже что-то пробормотала. Это было похоже на «чертов дурак», но, может быть, ему показалось. Наконец, решив, что и так заставил себя ждать достаточно долго, он положил салфетку и встал.— Так мы идем?— Конечно, лорд. — В ее голосе слышался сарказм. Она закончила свой завтрак десять минут назад.Данфорд не мог не позлорадствовать, заметив ее раздражение.— Скажите, Генри, что у нас первое по плану?— Неужели вы не помните? Мы строим новый хлев.Он почувствовал приступ дурноты.— Полагаю, именно этим вы занимались, когда я приехал. — Не считая нужным добавить: «И когда от вас так дурно пахло».Она понимающе улыбнулась ему через плечо и первая вышла из дома.Данфорд не мог понять, злило его это или забавляло. Без сомнения, Генри приготовила ему веселенькую прогулку. Или работу до седьмого пота. И все же он сможет перехитрить ее. Ему известно, что у нее на уме, а она все еще не догадывается об этом. А если и догадывается, то что из этого? В семь часов утра его мозг отказывался думать о таких сложных вещах.Оставив позади конюшню, они подошли к строению, похожему на коровник. Его опыт сельской жизни сводился к отдыху в родовых поместьях аристократов, многие из которых находились вдали от фермерских хозяйств. Фермерством занимались крестьяне, аристократы же предпочитали держаться вдали от них, за исключением тех дней, когда подходил срок собирать арендную плату. Поэтому его замешательство было вполне объяснимо.— Это коровник? — спросил он. Вопрос поразил ее.— Конечно, а что же еще это может быть, по вашему мнению?— Коровник.— Зачем же вы спросили?— Я просто удивился, почему вашего друга Поркуса держат на конюшне, а не здесь.— Здесь очень тесно, — ответила она. — Загляните сами. Мы держим много коров.Данфорд решил поверить ей на слово.— В конюшне просторнее, — продолжала она. — У нас не очень много лошадей. Сами знаете, хорошие лошади дорого стоят. — Она радостно улыбнулась, надеясь втайне, что Данфорд рассчитывал получить в наследство табун арабских жеребцов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92