Оно состояло в том, что народ гулял по улицам в то время, как декорация с нарисованными домами двигалась в обратную сторону, создавая иллюзию подлинной жизни. Во втором действии полиция ловила грабителя, двух убийц и стреляла в бешеную собаку. Зрители ревели от восторга.
– А не уйти ли нам отсюда? – предложил Жюль Верн брату. – Мне, знаешь ли, скучно…
В четвертом действии дом на сцене горел настоящим огнем. Приехал пожарный обоз – тридцать настоящих пожарных. Публика гоготала. Жюль Верн вскочил с кресла и устремился к выходу в ту минуту, когда пожарные стали поливать горящий дом из резиновых шлангов. Сбитое пламя выбросило гигантский клуб дыма, в оркестре ударили в большой барабан, завыла сирена.
– Господь бог накажет всех нас, – сказал Жюль Верн, затыкая пальцами уши, – хозяина театра и пожарных за то, что они сами, по своей доброй воле, обменяли свои мозги на опилки, а нас за то, что мы на минуту поверили в добрые намерения американских служителей искусства!
– Не торопись, Жюль! Давай посмотрим, – может быть, загорится театр!
– В гостиницу! В гостиницу! – крикнул Жюль Верн. – Немедленно! У нас в Париже простые уличные представления четырнадцатого июля полны души и таланта, а здесь… Ой, Поль, смотри, поливают улицу! Это что, так надо или это тоже театр?
На следующий день братья направились в глубь страны, сделав круг, центром которого был Нью Йорк, удаляясь от него на двести и триста километров. Два часа, в немом изумлении, совершенно недвижимо простоял Жюль Верн у водопада Ниагара; изумление и восторг его были столь велики, что он спросил брата:
– Неужели вода падает вечно?..
– Так уж устроено – вечно! – во всю силу голоса ответил Поль.
– Иметь такой водопад и пускать на сцену своего театра пожарных! Это преступление перед всем миром! – сказал Жюль Верн и в испуге попятился: сильный ветер подул с противоположной стороны и водопад накрыл водяной сеткой стоявших перед ним людей. В ушах Жюля Верна не умолкая пели какие-то диковинные трубы, заливались скрипки и виолончели, как в симфониях Бетховена, а благодарный, восхищенный взгляд не отрывался от белопенных струй, падающих, казалось, с неба. Жюль Верн искал сравнений и не находил. Он чувствовал себя песчинкой перед лицом этого чуда и с гордостью думал о других чудесах, созданных руками человека, – о науке и ее младшей сестре – технике, о том, что всё же природа настоятельно требует покорения всех своих сил, всей мощи и радости, которые человек в состоянии умножить, поставив на мирную службу себе. Жюлю Верну захотелось поделиться своими мыслями с братом, и он окликнул его. Поль не отозвался. Жюль Верн крикнул еще раз и огляделся.
Он был одинок подле водопада, все зрители исчезли. Куда-то ушли и те люди, что сидели за столиками ресторана на открытом воздухе. Какая-то безвкусно одетая дама в шляпке с большими полями, на которых лежали шелковые розы и ландыши, бежала в сторону рощи и истерически кричала:
– Джим! Джек! За мною! Вы должны посмотреть на это! Скорей!
Жюль Верн последовал за этой дамой и откуда-то вдруг появившимися мистерами в пробковых шлемах и полосатых в обтяжку брюках. Спустя минуту он достиг опушки рощи; здесь стояла густая толпа молодых и старых людей, все они о чем-то возбужденно переговаривались, комично жестикулируя и, видимо, чего-то ожидая. Жюль Верн увидел Поля, подошел к нему и спросил, в чем тут дело, что случилось.
– Сейчас будут линчевать негра, – ответил Поль. – Пойдем, Жюль. Я не могу смотреть на это.
– Линчевать негра? – не веря брату, переспросил Жюль Верн, и пальцы его сложились в кулак. – Вешать человека в свободной Америке? Ты что-то путаешь, мой дорогой…
– Идем скорее, – проговорил Поль и, взяв брата, как маленького, за руку, потащил за собою. Толпа в это именно мгновение зашумела, послышались зловещие крики: «На тот свет его, черного дьявола! Смерть оскорбившему белого!» Здоровенный верзила с физиономией хорька и полувершковым лбом далекого предка забрался на дерево, укрепил на суку веревку с петлей… Жюль Верн, шагая за братом, оглянулся и увидел связанного по рукам и ногам негра, на шею ему надели петлю. Послышались дружные аплодисменты.
– Теперь я понимаю, почему у них в театре настоящие пожарные тушат по-настоящему горящий дом, – себе самому сказал Жюль Верн.
А спустя несколько дней тот же «Грейт-Истерн», те же англичане, пляшущие на палубе, и очень много американцев; а среди них, возможно, те, что рукоплескали палачам в роще неподалеку от Ниагарского водопада. И тот же чернокожий слуга, прибирающий два раза в день каюту. Жюль Верн был особенно вежлив и предупредителен с ним, – он чувствовал себя виноватым перед этим простым, хорошим человеком, он щедро платил ему за услуги, отлично понимая, что делает что-то не то и не так…
Глава двадцать вторая
Для всех возрастов
– Какой роман дадите вы мне теперь? – спросил Этцель Жюля Верна.
– Роман, в котором вы увидите меня, – ответил Жюль Верн. – Книгу о том, как исполнились мечты нантского школьника, роман о дальних странах, о кругосветном путешествии, о чудаках и смельчаках. Я намерен сказать, что чудак всегда смельчак и наоборот. Напечатайте в своих рекламных проспектах, что мой новый роман будет называться так: «Дети капитана Гранта».
Рукопись этого романа Этцель получил спустя полгода. Прошло еще два месяца, и депутация школьников явилась к писателю, чтобы поблагодарить его за увлекательную книгу. Мальчики спросили: «А что будет с Айртоном?» Ответ изумил их: «Я и сам еще не знаю, что будет с Айртоном. Поживем – увидим. Сейчас у этого нехорошего Айртона достаточно времени для того, чтобы подумать о своем проступке и раскаяться».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112