От какого-то Жюля Верна…
Глава шестая
Глобус внутри и снаружи
– Жюль, тебя папа зовет!
– Зачем, не знаешь?
– Не знаю. Он сказал: увидишь своего братца – пошли его ко мне.
– Он так и сказал: «братца»?
– Так и сказал. Он очень часто так говорит.
– Гм… Когда он так говорит, очки у него на носу?
– Да при чем здесь очки, Жюль! Просто-напросто папа хочет видеть тебя!
– Только видеть или видеть и говорить? Очки в таких случаях играют большую роль, мой милый!
– Да ты что, боишься отца? Ты в чем-нибудь провинился?
– Возможно, что и провинился, но у меня много провинностей, потому-то мне и хотелось бы заранее знать, по поводу какой именно желает говорить со мною папа. Понял?
– Жюль, ты вылитый адвокат! – рассмеялся Поль. – Да, я совсем забыл сказать: папа получил письмо, – кажется, оно на твое имя.
– Ого! – пробасил Жюль. – Ты видел это письмо? Адрес на конверте написан мужчиной или женщиной?
– Адрес как адрес, – возможно ли отличить мужской почерк от женского?
– Так же легко, как скрипку от курительной трубки, – ответил Жюль. – Из тебя, Поль, выйдет очень способный адвокат: ты задаешь нелепые вопросы и долго думаешь над тем, что тебе ответили. Я иду к папе, но предварительно прошу тебя сходить в разведку. Молчи и слушай. Ты входишь в папин кабинет и говоришь: «Я не нашел Жюля». Можешь сказать: «братца». После этого ты внимательно смотришь, что будет делать папа. Если он вскинет голову вот так – ты чихаешь один раз. Если же он…
– Лучше я буду кашлять, Жюль! Чихать мне трудно.
– Нет, чихай! Кашель очень неудобный знак. Чиханье – знак отрывистый, четкий. Итак, запомни: если папа скажет: «Гм…» – ты чихаешь два раза. Если он скажет: «Ладно, потом» или что-нибудь в этом роде – ты чихаешь три раза. Повтори!
– Жюль! – взмолился Поль, едва сдерживая смех. – Ты старше меня всего на полтора года, а держишься со мною, как дедушка с внуком!
– Не сердись, Поль. Мне, видимо, предстоит очень важный разговор с папой. Предосторожности имеют огромное значение. Ты хорошо знаешь папу, его капризный, переменчивый характер. В одном случае он обращается с нами как с младенцами, в другом – как с людьми почтенных лет. Но во всех случаях папа адвокат. Судейский. Юрист. Я полагаю, что он, объясняясь в любви нашей дорогой маме двадцать лет назад, должен был говорить так: «Подсудимая Софи! Я вынужден полюбить вас! Что вы делали от трех до девяти в прошедшее воскресенье? Вы можете обмануть судью и прокурора, но меня вы не должны обманывать, – я защищаю вас, меня вы должны поцеловать!..»
– Ой, Жюль, я умру от смеха!
– Сегодня не умирай, подожди до завтра, Поль. Повтори – в каких случаях ты чихаешь один раз и в каких два и три раза?
Поль повторил без ошибки. Жюль пообещал брату два билета в театр на дневное представление и легонько толкнул в плечо: «Иди!»
Поль вышел. Жюль подошел к зеркалу, причесал щеткой волосы, снял приставшую к рукаву пушинку, вздохнул. В соседней комнате – неразборчивое бормотанье Поля, глухой бас отца. Жюль на цыпочках прошел по коридору, остановился у дверей кабинета.
– Я найду его сам, – услыхал он голос отца, и вслед за этими словаки последовало густое, с тенорком в конце, «апчхи». Чихнул отец. Отрывисто, торопливо и весьма натурально дважды чихнул Поль. Жюль решил войти в кабинет. Едва он взялся за ручку двери, как Поль чихнул еще два раза подряд.
Жюль остановился. Как это понять? Очевидно, предыдущий чих в счет идет – так, что ли? Громоподобно чихнул отец. Сбитый с толку, Жюль вошел в кабинет. Поль увидел брата и чихнул три раза. Произнес: «О господи!» – и чихнул пять раз подряд.
– А! Жюль! – сказал отец. – Я тебя ищу, друг мой! Поль, оставь нас. Не понимаю, с чего это тебе понадобилось нюхать мой табак! Ну и чихай на здоровье! Садись, Жюль.
Поль поймал укоризненный взгляд брата и, мучительно желая чихнуть только один раз, расчихался до слез и стона. Пьер Верн смотрел на сыновей своих с едва заметной улыбкой. Жюль облегченно вздохнул, когда на носу у отца увидел очки, а в руках трубку: добрый знак. Очки на носу – это длительная беседа без нотаций. Трубка в руках – это очень приятная беседа с благополучным концом. Если бы знать, от кого письмо, тогда можно было бы решать задачу, не заглядывая в ответ.
– Еще раз прошу тебя садиться, – сказал отец. – Я хочу поговорить с тобой, и по весьма серьезному делу. Садись, Жюль! Вот сюда, в это кресло.
Жюль только пожал плечами и остался стоять, разглядывая бронзовый бюст Наполеона на столе между огромными чернильницами. Отец смотрел на сына. В доме было тихо. Молчание отца действовало на Жюля гипнотически. Если письмо от Жанны – это не так страшно; если письмо из Парижа по поводу пьесы, то и это не страшно, но если письмо от торговой фирмы «Глобус» – это уже нехорошо.
– Пришло письмо на твое имя, – начал отец. – Еще раз прошу тебя сесть в это кресло. Спасибо. Гм… На конверте под адресом я прочел следующее: «В случае ненахождения адресата вернуть по адресу: Париж, улица Мира, торговая фирма “Глобус”». В момент получения письма адресата на месте не оказалось, поэтому я и вскрыл конверт.
– Я никуда не уезжал, ябыл дома, – сказал Жюль.
– Ты был в Нантском лицее, друг мой, – спокойно произнес отец. – Лицей, где ты учишься, и дом – разные вещи, различные понятия. Письмо пришло в твое отсутствие, адресата на месте не оказалось, оно попало в мои руки. Следовательно…
– Позволь перебить, папа, – неспокойно, нервничая, сказал Жюль. – Если послушать тебя, то выходит, что я имею право вскрывать и твои письма, когда они приходят в твое отсутствие!
– Юридически ты имеешь на это право, если на конверте стоит просьба:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112