– Без опечаток.
Кажется, он принял это весьма существенное преувеличение с полным доверием.
– Мне очень нужен человек, подобный вам. Вы согласитесь работать у меня, мисс Этуаль?
– В качестве грабителя? – сухо спросила она. Он посмотрел на нее с легкой ухмылкой, покачал головой.
– С воровством покончено. Одно только пребывание в вашем высокодуховном обществе избавило меня от желания воровать. Мне очень нужен секретарь. Вас это, наверное, удивит, но я веду довольно интенсивную и законную деловую переписку. – Мистер Джерард наклонился и начал перевязывать полотенце на икре. – Похоже на то, что эта нога очень свяжет меня во время моего пребывания в Англии. Мне очень нужен кто-то, чтобы помочь мне. На Гавайях я бы платил сто пятьдесят американских долларов в месяц. С учетом нынешнего курса… Ну скажем, десять фунтов и неделю?
– Десять… фунтов… в неделю? – подхватила Леда.
– Вы считаете эти условия приемлемыми? Она облокотилась на стол, ослабев от удивления. Затем выпрямилась и решительно ответила:
– Я не могу! Я действительно не могу. Вы преступник!
– Я? – Он в упор посмотрел на нее. – Правда – это то, в чем каждый должен убедиться сам. У меня нет слов, чтобы убеждать вас.
Она закрыла лицо руками, конечно же, он преступник. Да как он может быть не преступником, если у него краденые вещи, с маской на лице он появляется среди ночи? Десять фунтов в неделю! Только нарушивший закон может так много платить за секретарскую работу. Он мог убить ее в темноте, но остался с нею, помог ей дышать, потом спрятался на чердачной балке – не джентльмен, а чудовище! Зато потом выглядел виноватым…
Она опустила руки.
– Если вы не преступник, то зачем вам воровать все эти мечи и прочее?
Несколько секунд он молчал, затем потер подбородок и сказал:
– Не могу найти слов, чтобы поточнее вам это объяснить.
– «Кража» – весьма подходящее слово, по-моему.
– Вы ошибаетесь, – он не мигая смотрел ей в глаза.
– Ошибаюсь, – повторила она скептически. Он сложил пальцы в кулак, затем разжал руку, как будто бы горсть таила в себе объяснение.
– Обман и честность. Такт и уловка. Слабость и сила. Добро и зло. Хитрость. Все это вместе.
– Я не понимаю, о чем вы говорите. Он посмотрел на нее взглядом терпеливого учителя, объясняющего что-то тугодуму-ребенку.
– Я объясняю вам свои намерения. Вы спросили, почему я беру чужое.
Неудивительно, что миссис Миртл всегда предупреждала Леду относительно опасности мужчин.
Ладно. Боюсь, что я не умею разгадывать восточные ребусы. Возможно, вы объясните мне, какие «законные» дела вы имели в виду?
– В основном, кораблестроение. Я помогаю лорду и леди Эшданд в управлении компании «Арктурус», а также у меня есть свое собственное дело «Кайпа»: кораблестроение и транспортировка грузов. У меня также есть деревянная мельница на побережье Северной Америки. Есть акции компаний, занимающихся сахаром и хлопком, акции банков. Занимаюсь еще морскими страховками. – Он улыбнулся. – Вы верите мне?
– Я не знаю.
– Конечно, я мог бы все это придумать. «Кай-па» – значит «вздымающееся море» по-гавайски. «Арктурус» – название чайного судна, которое дядя лорда Эшланд построил в 1849 году. Лорд Эшланд переименовал его в «Ар-канум». Но, возможно, все это неправда, а я всего лишь ловкий и хитрый лжец.
– Я начинаю верить.
– Можно отвечать на ваши вопросы еще тысячу лет, но вы так и не найдете разгадку, кто я на самом деле.
– Что я знаю наверняка, мистер Джерард, так это то, что вы самая уникальная личность, с которой я когда-либо была знакома.
Он смотрел на нее, и его глаза отливали серебром – так поблескивала бы луна в ветряную облачную ночь. Медленно он покачал головой и сказал:
– То, что вы узнали, – это правда.
10

Гавайи, 1872
Дожен никогда не учил его петь. И вообще ничему его не учил, кроме японского языка. И сам никогда не пел, только отдавал приказы: заниматься, исправлять ошибки, колоть дрова, перенести тяжелую корзину с карпами от рыбного пруда в какой-нибудь отдаленный дом, где их даже не заказывали. Часто Дожен мог пожелать нечто странное: цветок с ветки дерева, до которого Сэмми не мог дотянуться, камень с самого высокого утеса Бриллиантовой гряды, перо птицы, которая гнездилась в зарослях ланая.
Что касается цветов и камней, то их можно было достать: мальчик научился прыгать, лазить по скалам и деревьям. По субботам он отправлялся с Доженом на Бриллиантовую гряду. Десять миль туда и оттуда, без передышки. Дожен небрежно принимал эти с трудом добываемые призы, чуть кивнув головой, и опускал их в воду в черном кувшине, что стоял возле Сэмми за столом. Когда обед заканчивался, мальчик относил кувшин в свою комнату, ставил его на пол и, заняв свое место в постели, смотрел в воду, пытаясь понять, почему Дожен пожелал именно этот Предмет. Но что касается пера, то здесь все было непросто. Сэмми следил за птицей и ее гнездом часами. Узнавал, что она ест, где приземляется. Из беседы с гавайцами выяснил, как лучше сделать ловушку, и растянул сеть между ветвей.
Когда птица попалась, он осторожно вынул перо из ее хвоста, а потом отпустил.
Дожен принял перо молча. На исковерканном японском языке Сэмми объяснил, что поставил ловушку, замаскировал ее. Дожен слушал, не говоря ни слова. Во время обеда Сэмми не увидел ни пера, ни черного кувшина. Он залился краской стыда, так и не поняв, в чем допустил ошибку. Вспомнил, что провел много часов, наблюдая за птицей, как она хлопочет около гнезда. Сэмми забрался на ближайшее дерево и застыл там, наблюдая немигающим взглядом за крошечной птицей, перелетающей с ветки на ветку, недосягаемая для него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122