Она расправила пальцами складки на юбке, отвернувшись от своего изображения.
– Я хотела стать машинисткой. Я могла бы зарабатывать… Если бы у меня было рекомендательное письмо…
Леди Тэсс не ответила на невысказанную просьбу. Она прижала кончик булавки к пальцу.
– Вы считаете, что Сэмьюэл ничем вам не обязан? – спросила она мягко.
К своему отчаянию, Леда готова была заплакать горючими слезами. Она закусила губу, стараясь сдержаться.
– Нет, мэм.
Леди Тэсс отложила в сторону булавку от шляпы.
– В самом деле? Полагаю, что я, естественно, больше ему верю, чем вы. Мне хотелось бы знать, что он скажет об этом.
– Он должен жениться на леди Кэй, – быстро сказала она, иначе ей было бы это не произнести.
Леди Тэсс поворачивала чанную ложку на блюдечке.
– Я не слышала, чтобы такая помолвка была объявлена.
Леда внезапно вспомнила, что леди Тэсс была против этой женитьбы, что она была чрезвычайно удручена, когда лорд Грифон сказал ей о намерениях мистера Джерарда. Дыхание ее стало глубоким.
– Мэм, это очень глупо, вы не сможете заставить его – он не станет на мне жениться!
– Боюсь, что это правда. И вы свободны уйти, если решите, моя милая, потому что вам будет очень тяжело оставаться здесь. Он легко с этим не смирится.
– Вы хотите, чтобы я помешала их браку? Вы так противитесь этому союзу?
Пожилая женщина нахмурилась, глядя на окно за зеркалом.
– Я люблю свою дочь. Я люблю Сэмьюэла. Я не хочу, чтобы вы меня неверно поняли, но у меня более глубокая привязанность к Сэмьюэлу. Кэй и Роберт – мои дети, я хочу, чтобы их ничто не огорчало, чтобы они были счастливы всю жизнь. Но Сэмьюэл… Он сильный, намного сильнее, чем я могу вам сказать. – Она печально улыбнулась и покачала головой. – И я безумно хочу, чтобы он был счастлив.
Леда смотрела на красно-синий ковер у ее ног.
– Мэм, – смущенно сказала Леда, – как чудесно было бы иметь такую мать, как вы.
– Ну, – сказала она отрывисто, – останьтесь и дайте ему шанс поступить, как должно.
Мысль, что он может, действительно, «поступить, как должно» казалась столь болезненной, обескураживающей, что у Леды опустились плечи.
– Думаю, мне следует уйти, мэм.
– Леда… разве он вам вовсе безразличен? Она отвернулась, чтобы скрыть лицо.
– Он любит вашу дочь.
– С этим покончено.
– Только вчера – колье…
– Моя дочь – ваш друг, Леда. Разве можно предположить, что она обручиться с ним, зная, что он овладел вами? Если она любит его, то первое, что будет ждать от него, и я тоже этого жду, что он выполнит свой долг по отношению к вам. Верить ему меньше – было б оскорблением.
– Выполнить свой долг. – Голос Леды был вялым,
– Да, я полагаю, что так и следует поступить. – Она вздохнула. – Это не мир мечты, дорогая. Как бы невинно вы не действовали, вы совершили нечто реальное, что имеет реальные последствия. Может быть ребенок. Вы не думали об этом?
Леда вскочила в шоке. Она уставилась на леди Тэсс.
– Так появляются дети. – Леди Тэсс кивнула в сторону постели. – Капустные листья – это выдумки.
Леда широко раскрыла ладони, как бы отбрасывая эту мысль.
– Вы уверены?
– Да. – Она улыбнулась. – Совершенно уверена. Но что ребенок будет в результате этой ночи – нет, я не могу быть уверенной. Это только возможность.
– О, мэм! – мир померк. – А как я узнаю?
– Потребуется несколько недель. Если у вас не будет месячного цикла, это и будет точным знаком.
Леда начала задыхаться. У нее потемнело в глазах.
– Леда! – резкий голос леди Тэсс и руки, ее поддерживающие, не дали девушке потерять сознание и упасть. Леда оказалась на стуле. – Держитесь, держитесь… Не впадайте в панику, милая. Не пугайте себя. Тихо, моя храбрая девочка, тихо, не плачь. Он позаботится о тебе, Леда, ты не одна.
Сэмыоэл смотрел пристально в зеркало. В его власти было превратить свое лицо в контур и тень, оно могло получить любой требуемый облик. Ложь и иллюзия были инструментом его учения. Он никогда не должен был растворяться между реальностью и обманом.
Сейшин. Сердце целиком. Сейшин-сейт.
Он закрыл глаза, потом снова открыл. Он не видел истины. Не было цельности. Он видел только себя самого, свое жесткое лицо, застывший рот и челюсти, глаза, светящиеся в отблеске света от окна гардеробной.
В его прошлом они считали его красивым. Красивое развлечение. Красивый, полный искушений юнец.
После его жестокого обучения у Дожена, ни одна царапина не оставила шрама. Не остался даже след от синяка. Ничто его не портило.
Он не любил свое лицо. Повернувшись, резким движением он сбросил запонки с туалетного стола. Тайные предметы, что он всегда носил с собой, были уже помещены в его утреннюю одежду, а его удобный восточный костюм лежал темной нарядной кучей – «спортивный костюм», как называли его горничные.
Ее запах, и его собственный все еще ощущался в нем. Мгновение он постоял, вдыхая его. Тело его напряглось.
Было еще хуже, он знал. Была память, живая и свежая, чтобы разжечь огонь. Желание имело свою жизнь и волю. Его вдохновляла даже сама мысль о ней.
Он заплатит, чтобы она уехала. Это, как он знал, требовалось. «Леда», – подумал он, но кроме имени у него ничего не оставалось.
Радость была внутри него, как пытка. Он должен все взять под свой контроль. Поговорить с ней, все уладить, овладеть ситуацией. Как он мог позволить себе спать, как будто он был слеп и глух, как он мог ничего не слышать, не почувствовать опасности, позволить…
Леди Тэсс…
Все его тело вспыхнуло от стыда.
«Чикушо» – он тихо выругался, называя себя животным. И он им был. Боже. Он был.
Гости покидали дом, хотя никто не торопился. В переднем зале стояли в углу три чемодана и сундук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122