Он уединялся, в то время как оставшиеся гости разъезжались. Он наблюдал из окна, как Кэй вышла на ступеньки, чтобы проводить лорда Хэя. Она стояла у дороги и махала, пока экипаж не исчез.
Руки Сэмьюэла в кожаных перчатках сжались при этом воспоминании. Он уже не владел собой, ничего не мог найти в сердце, кроме ревности и отчаяния.
Сквозь туман деревья выступали темными тенями.
– Что ты намерен предпринять? – спросил лорд Грифон.
Он не придал своему вопросу никакой конкретности. Сэмьюэл остановился.
– Не знаю, что вы имеете в виду.
– Какого черта вы не знаете. – Слова били произнесены мягким тоном. Лорд Грифон пнул камень с дорожки, вгляделся в туман и угрюмо улыбнулся.
Молчаливость Сэмьюэла прервалась.
– Я отошлю ее, – сказал он резко. – Я никогда на нее не взгляну. Я дам ей достаточно денег, чтобы она могла жить как принцесса до конца жизни. Я перережу себе горло – достаточно? – он в ярости взглянул на пустое небо. – Этого достаточно?
Пожилой человек облокотился на каменный пьедестал, скрестив руки.
– Достаточно для чего?
Сэмьюэл встретил его холодный взгляд.
– Разве я требую от вас абсолютную добродетель? – лорд Грифон пристально смотрел на него. – Я сам не святой, но когда я нашел женщину, которую люблю, мне не нужны другие.
Горло к Сэмьюэла пересохло, холодный воздух проник в его легкие.
– Вы понимаете меня? – спросил тихо лорд Грифон.
– Нет. – Сэмьюэл закрыл глаза на все. Спокойный голос был неумолим.
– Я не позволю причинить боль моей дочери или моей жене.
Сэмьюэл отвернулся, уходя прочь. Он остановился и оглянулся сквозь туман.
– Я скорее убью себя.
– Да. – Лорд Грифон опустил руки и ударил по камню. – Так я и думал.
На серебряном подносе лакей принес записку, Сэмьюэл сразу же узнал почерк. Он снял перчатки, медля, чтобы оттянуть неизбежное.
Леди Тэсс ждала его в музыкальном салоне.
Это был конец.
Он знал. Он держался только дисциплиной и нервами. Он постучал в дверь, открыл ее на звук голоса и закрыл за собой.
Белые и розовые орхидеи склонялись с каминной доски и отражались от черной блестящей поверхности фортепиано. Она сидела, перебирая пальцами клавиши. Когда он вошел, она остановила игру.
– Я никогда не была музыкантшей, – сказала она. – . Кэй могла играть… – она запнулась смущенно. – Но это неважно. Сэмьюэл, я…
Ее голос сорвался. Она встала, неловко разглаживая юбку, держа другую руку на крышке фортепиано.
– Лорд Грифон уже говорил со мной, – сказал он. – Не нужно беспокоить себя повторением, мэм. Если мое присутствие нарушает ваш покой…
Она сжала губы.
– Я очень сожалею, что все стало достоянием гласности. Я бы никому не сказала, даже Грифону.
Свеча тихо горела на инструменте.
Он наблюдал за свечой, не в состоянии смотреть на что-либо еще.
– Тебе не о чем сожалеть. – Она обняла его. – Не о чем. Я никогда не в состоянии была сказать тебе. Я пыталась сказать, что означало… – Ее голос покорил его.
Наконец, он открыто посмотрел ей в лицо и сказал:
– Я умру.
– О, Сэмьюэл. – Она повернулась к фортепиано. Он смотрел на ее опущенную голову, на ее нежные, потемневшие от солнца руки. Он не мог дышать.
– Ад, – глупо сказал он, видя, что заставил ее плакать.
– Да, – она вытерла глаза. – Я чувствую то же самое.
Он хотел, чтобы все поскорее кончилось. И бросился вниз головой, говоря жесткими фразами, которые не отражали то, что он чувствовал.
– Я уеду завтра. Я не увижу Кэй. Хочу лишь, чтобы кто-нибудь сказал ей, что ребенок не мой! Это правда. Я никогда не видел мисс Этуаль до встречи в ателье. И я никогда – до прошлой ночи…
Снова слова застряли. Она стояла, глядя вниз на фортепиано.
Он хотел, чтобы она посмотрела на него. Он думал, что она прочтет на его лице то, что он не облек в слова. Но она не смотрела. Она коснулась черного ключа, продвигая свой указательный палец по его длине.
– Всю оставшуюся жизнь я буду ждать Кэй, – внезапно выпалил он, – если вы считаете, что настанет время, когда вы сможете забыть этот день.
– Это не я должна забывать.
– Кэй не знает. Она только слышала, что они говорили о ребенке. Она не понимает другого.
– Это не Кэй должна забыть, – сказала она спокойно, повернулась и посмотрела на него. – Вы подумали о девушке, жизнь которой разрушили?
У него напряглись спина и плечи.
– Разрушил.
– Думаю, что это слово надо произнести, да.
– Мисс Этуаль будет обеспечена заботой. Я не думаю, что ова будет очень сожалеть об этом «разрушении». Изогнутые брови леди Тэсс поднялись.
– Это не то, что она мне говорила. Он резко выругался.
– Ей не следовало говорить с вами об этом. Что же она сказала?
– Многое из того, что вы ей сами сказали. Что она предала нашу дружбу. Что она отсюда уйдет. Что вы влюблены в Кэй.
– О чем она просила?
– Ни о чем. Она сказала мне, что вы за нее не отвечаете. Думаю, она хотела просить у меня рекомендацию, так как хочет пойти работать машинисткой. Но потом она не попросила.
– Я поговорю с ней. – Резким движением он повернулся к камину. Взял кочергу и пошевелил угли… – Ей нет нужды становиться машинисткой.
– Чего же вы хотите для нее, Сэмьюэл? Он бросил кочергу и положил обе руки на каминную доску.
– Я предоставлю ей дом и пять тысяч долларов. Ей не будет нужды работать машинисткой.
– Нет, – мягко сказала леди Тэсс, – кем же она тогда будет?
Он мрачно смотрел на огонь, наблюдая синие языки пламени, лижущие уголь.
– Я хочу, чтобы вы забыли, откуда вы пришли, – сказала она. – Я всегда хотела, чтобы вы забыли. Теперь – я не могу поверить, что вы не помните.
Дрожь глубоко пронзила его.
– Я помню.
– И вам все равно, если она…
Одним прыжком он отвернулся от огня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122