Гость снова надел очки. — Это тоже ваше искусство? — Нет, это Володя Волнорезов любит по металлу резцом пройтись.
— Волкорезов Владимир Андреевич?
— Он самый,
— Я знаю его отца. А как сын?
— Честный парень. Однажды даже хотел чужой грех
на душу взять, но не вышло.— И Василий рассказал историю с потерей пяти червонцев.
- Значит, себя чуть не оболгал,— заключил гость.— Обязательно расскажу об этом академику Волкорезову.
— А может, не надо,— засомневался Василий,— сердце у него теперь того... с пробоиной.
— Вы правы,— согласился гость и, помолчав, попросил: — О себе что-нибудь поведайте, о своих думах, сомнениях, радостях.
— Радость ко мне скоро должна вернуться. С партийностью у меня закавыка получилась...
— Это мы знаем,— сказал секретарь горкома,— о заводе мыслями поделись.
Теперь стала ясной цель визита: перед подписанием акта члены государственной комиссии хотят знать, как и чем живут рабочие. Судя по всему, гость в очках — председатель этой комиссии.
— Не знаю, с чего начать,— сознался Василий.
— С того и начинайте, что вас больше волнует,— посоветовал гость, сосредоточенный, весь — внимание. Ему нельзя отказать в проницательности: «Говори, о чем думаешь, не ищи шаблонных заготовок с чужих слов».
— Автомобиль нашего завода, если сравнивать его с другими такого же класса, имеет много преимуществ...
— Об этом все знают,— прервали его сразу оба собеседника.
— Теплая осень — к долгой зиме,—нашелся Василий и тем насторожил гостей.
— С какой же стороны ждать холодного ветра? — спросил гость.
— С той, в какую сторону ложатся спинами и лошади и коровы на выпасах.
— Вам в наблюдательности отказать нельзя.
— О такой примете нам Афоня Яманов говорил, он родился и вырос в степи.
— Понятно.— Гость улыбнулся и уже другим тоном спросил, внимательно посмотрев в глаза: — Вы — испытатель автомобилей, что вас волнует?
На заботливых людей любого масштаба Василий привык смотреть глазами отца, внушавшего ему с детства: «От беззаботных держись подальше, от них весельем пышет, а земля под ногами огнем дышит». Разве можно замыкаться, если перед тобой человек с такими же думами,
как у тебя? Разговорился Василий, слово за слово, и беседа перешла в русло непринужденной доверительности, — Смежники лихорадят наш завод... — Об этом высказал свои суждения и просил записать в акт генеральный директор.
— Вот и мой голос присоедините,— неожиданно вырвалось у Василия, но парень тут же смутился: «Экий владыка, на равных с генеральным директором подает свой голос». А гость одобрительно кивнул головой, записал что-то в своем блокноте.
— И далее,— продолжал Василий,— если каждый рабочий не будет дорожить своим рабочим местом, если более или менее квалифицированные токари, фрезеровщики, слесари, электрики, сборщики, наладчики, регулировщики — все, кто непосредственно причастен к выпуску автомобилей, в том числе и обкатчики, не закрепятся в своем цехе до полного освоения техники и технологии производства деталей, пока не достигнем мастерства по управлению сложными механизмами, до тех пор завод не дождется доброй славы и сбытовики не избавятся от рекламаций. И когда начнешь так говорить, находятся, строгие люди, палец к губам прикладывают, дескать, молчи, кто дал-тебе право пропагандировать мрачные перспективы. Понимать надо: нехватка рабочих рук и текучка — болезнь бурного роста. Наличие болезни они признают, а лечить не собираются, вроде пусть она станет хронической, тогда найдется другая дежурная фраза для оправдания — «некогда было заниматься профилактикой, упустили...».
— В правительстве,— сказал гость,— теперь уже не принимаются ссылки на болезни роста...
— Жаль, ребят нет, а то беседа веселее получилась бы,— пожалел Василий.
— Ничего, нам и втроем не скучно, и чай ароматный, да еще в таких чашках.:
— Это по рецепту Рустама Абсолямова. Вот он нашел бы, что сказать. Хоть горячий парень, но справедливый.
— Значит, дружно живете?
— В обиду друг друга не даем, но спорим между собой тоже дружно...
Приглядываясь к собеседнику в очках, Василий все больше и больше убеждался, что зрительная память не обманывает его: с ним разговаривает крупный государственный деятель. Раз так, надо высказать все, что волнует.
Где и когда еще подвернется момент, чтобы, глядя прямо в глаза, откровенно, без утайки, выложить перед таким человеком свою правду. Она своя и бескорыстная.
— Наш завод на Крутояре далеко виден,— сказал Василий.— Теперь я понял, зачем вы сюда пришли: завод строили люди, машины выпускают тоже они, о них ваша забота.
— Вы не ошиблись,— сказал гость.
Василий придвинулся вместе со стулом к шкафу, достал оттуда свернутый лист ватмана.
— Что это? — спросил секретарь горкома.
— Всюду. говорят о пропаганде экономических знаний. Вот мы тоже подготовили экономический расчет...
— Если не секрет, покажите его.
— Пожалуйста. Василий развернул лист со множеством формул, математических вычислений, схем графиков. Гости долго вглядывались, затем, получив краткие пояснения, стали следить за ходом мысли, выраженной в цифрах и графиках двух параллельных линий. Одна из них трактовала возрастающий эффект, другая — несколько этапов давала плюсы, а далее колебалась между плюсами и минусами. Исходным пунктом обеих линий была общая точка.
— Как выразить это словами? Почему вторая линия идет сначала с плюсами, а затем у нее обозначилась минусовая тенденция?
— Сначала рабочий парень верил в достижение своей цели, работал с огоньком, прилежно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65