А запросы, требования сегодняшние. Ну и едет на энтузиазме, на самоотверженности. На том, что люди изо всех сил стараются поддержать честь завода. Некоторые— чтоб побольше заработать. Отсюда сверхурочные, переутомление, а под это, вместе взятое, подводят «ученое», солидное определение: стресс.
— Похоже, что все это так,— растерянно произнесла Татьяна.
Привычное, само собой разумеющееся, как-то сместилось. Она чувствовала правоту Андрея, но как он, человек, далекий от медицины, от всевозможных исследований, так сразу, так легко опрокинул, опроверг обычные ее представления?
— Скорей всего, Таня, именно так.— В уголках губ пряталась улыбка. И то, что он сказал не Татьяна, а Таня, и тон, каким он это произнес, поразили ее. Полчаса назад он с некоторой даже робостью советовался с ней,
и она отвечала ему чуть-чуть менторски, а тут вдруг заговорил, словно перед ним была его Любаша.
И она, Татьяна, действительно чувствовала какое-то его внутреннее превосходство, но не в состоянии была объяснить, чем оно вызвано. До сих пор ничего подобного с ней не случалось. О Николае Степановиче и говорить нечего, что же касается профессора Сосницкого — он был очень знающим, опытным, довольно-таки эрудированным специалистом.
Впрочем, очевидно, не в знаниях, не в опыте дело» а в чем-то ином. Может, в характере или в каком-то особом подходе, каких-то очень четких суждениях.
Потом, закрыв за Андреем дверь, она подумала, что говорил он с ней только о делах, ни о чем личном даже не попытался спросить, не поинтересовался. А его появление в ванной! Будто ничего особенного нет в том, что входит он в дом к женщине. Но все это пустяки. Главное,, он неглупый, приятный человек, к тому же как бы мимоходом избавивший ее от всяких досадных мелочей, о которых тоже приходится думать. Особенно, когда садишься за стол и на тебя изо всех щелей дует.
Ладно, довольно об этом. И так отвлеклась от работы. Надо сегодня хотя бы вчерне закончить статью.
Сосницкий настаивает, что в ближайшее время статью необходимо опубликовать. Татьяна взглянула на часы. Засиделась с Андреем и не заметила, как прошло время.
Но вместо папки с начатой статьей достала из шкафа стопу книг. Листала знакомые страницы с отчеркнутыми абзацами, просматривала закладки, написанные от руки и напечатанные на манишке,в них все то повое, что находила в периодической печати и в специальных изданиях.
Думать о статье не хотелось. Пока был Андрей, как-то забылось, что завтра понедельник и надо окончательно решить с Юриком. Опять те же мысли, что вчера, позавчера, неделю назад.
Завтра мальчика начнут готовить к операции. Все, кто смотрел его, пришли к этому выводу. А она знает меньше других или не привыкла еще к неизбежному. Наверное, так. И совсем не потому, что больно за Виктора и Лизу, она сама,, сама не в силах думать о том, что после операции может уже и не быть прежнего «маленького принца». Всякие бывают последствия,
Резко зазвонил телефон.
— Говорите с Киевом,— раздалось в трубке.
— Да, да, слушаю.— Она пододвинула телефон поближе.
Конечно, Сосницкий. Кому же еще звонить из Киева.
— Здравствуйте, Татьяна Константиновна! Здравствуйте, как самочувствие?! Как статья? — Густой баритон профессора звучал мягко, доброжелательно. Обычно красивый голос его был бесстрастен.
Татьяна даже представила, как, повернувшись вполоборота к своему «шлейфу», Сосницкий в безукоризненно сшитом халате, чуть откинув назад седеющую голову, четко отдает распоряжения. Обычно бесстрастный голос его как нельзя больше подходит к холеному спокойному лицу, умному, проницательному взгляду небольших, глубоко посаженных серых глаз.
— Рад, что у вас все в порядке и сами вы, Татьяна Константиновна, в полном здравии,— продолжал в том же, несвойственном ему эмоциональном тоне.— Я вот что хотел предложить: приезжайте-ка вы к Новому году в Киев. Проконсультируетесь насчет своих больных. Доктор Грибов еще кое-что ввел в свои методы лечения. Посмотрим вместе вашу работу.
— Я вам очень благодарна,— неуверенно ответила Татьяна.— Но клиника...
— А что клиника? Поработают несколько дней без вас.
— Больной у меня.
— Так ведь не завтра же ехать. Да и больных-то возить никогда не перестанут. Кстати, почему вы до сих пор статью не выслали? Я уже говорил о ней.
— Столько работы. Сегодня непременно закопчу.
— Дорогая, возьмите себя в руки и научитесь периодически отключаться от повседневных дел.
— У меня лежит Юрик Ковшов по поводу предполагаемой опухоли мозга. Вы смотрели его — отец моряк...
— Как же, помню, консультировал. Теперь у вас есть нейрохирургическое отделение — прооперируйте.
— Да, есть, но...— пробормотала Татьяна.
— Надеюсь, не сомневаетесь в диагнозе? — Голос Сосницкого зазвучал гораздо суше. И после небольшой паузы: —Дорогой коллега, вам не надо объяснять, что научная работа не менее важна, чем клиника...
— Степан Савельевич, не сердитесь,—попросила Татьяна.— Вероятно, я просто не очень организованный человек. ...
— Хорошо, хорошо, не наговаривайте на себя. Так как? Принято мое предложение? Вызывать вас?
— Если находите нужным. Я со своей стороны буду очень благодарна.
— Это мой долг, Татьяна Константиновна. Моя прямая обязанность. Вы ведь у меня пишете диссертацию...
Звонок этот был столь неожиданным, что, только положив трубку, Татьяна подумала: как важно побыть в исследовательском институте у Сосницкого. Зайти в отделение Грибова. Там сконструирован специальный аппарат. Скоро будут введены совершенно новые формы операции на коре головного мозга. Жаль только, Юрик не может ждать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126