роман
Часть первая
ВСТРЕЧИ, РАЗЛУКИ
ГЛАВА 1
Бывают же такие удачные дни — и освободилась раньше обычного, и автобус будто ждал ее, чтобы доставить прямо в центр города, и кресло в парикмахерской. оказалось свободным. Значит, вечером она успеет все перегладить, пирогов испечь. А утром... Утром отправится в Николаев встречать Колю,
Медленно, солидно пристанет к причалу «Иртыш». Коля с мостика отыщет ее в толпе женщин, улыбнется, кивнет и снова: «Лево руля! Еще чуть-чуть лево... Подать шпринг!» А, женщины оглянутся на нее, это ей ведь улыбнулся капитан. Оглянутся и осмотрят — костюм, прическу, туфли.
Надо еще зайти к портнихе — платье, наверное, давно готово.
Остановившись у дверей, Елена Ивановна достала ключ... Смешно — дрожат руки, как у девчонки, которая ждет из первого рейса своего любимого. Но что поделаешь, всякий раз перед приходом судна не спишь, нервничаешь— то радуешься скорой встрече, то вдруг закрадывается тревога: здоров ли, все ли в порядке? Ведь ничего не сообщает с моря ни он и никто другой, как не сообщает ему и она, когда болеет. Для него дома всегда все хорошо, всегда все здоровы.
Комната пропиталась дымом. Опять Вася курил. На столе — гора книг. С дивана не потрудился убрать подушки, одеяло. Как нарочно, перед приходом отца устроил такой беспорядок. Хотя знает — времени у нее в обрез, некогда прибирать. Сам же умчался неизвестно куда.
Кажется, звонят.
— Простите, мне... хотелось бы видеть Ярошенко. Елену Ивановну,— запинаясь проговорила высокая худенькая женщина в скромном коричневом платье.
— Я — Елена Ивановна.
Женщина обрадовалась и, словно не веря, что перед ней та, которую искала, повторила свой вопрос:
— Вы товарищ Ярошенко? Депутат?
— Да. Входите, пожалуйста.— Елена Ивановна открыла дверь в комнату. Все то, что нужно сделать по хозяйству, так и останется несделанным, и к портнихе не выбраться.
Объяснить бы женщине — муж приходит из рейса, попросить зайти через несколько дней? Вообще-то... Вообще-то, объяснить можно, но посетительница так обрадовалась...
— Садитесь, пожалуйста. Можно сюда — на диван. Только вот постель унесу. Мой драгоценный отпрыск ушел, так все и бросил,—улыбнулась Елена Ивановна.
От «домашних» слов про постель и драгоценного отпрыска женщина приободрилась и, прижимая к груди толстый, завернутый в газету пакет, села.
— Какие же заботы бас ко мне привели?—вернувшись из спальни, спросила Елена Ивановна и уселась рядом с гостьей.
— Я Вера Ясинева. Медсестра. Работаю в больнице. Но не в этом дело. Я прошу, чтобы вы разобрались.
Елена Ивановна понимающе кивнула. Чувствовалось, что Ясинева, как это иногда бывает с застенчивыми людьми, растерялась и не может перейти к главному.
— Выслушайте меня, пожалуйста. Все хожу без толку. Каждый спешит, всем недосуг...
— Я никуда не тороплюсь,— сказала Елена Ивановна.— Никто нам не помешает, так что успокойтесь и рассказывайте.
— Спасибо! — Ясинева прижала к дрожащим губам платок.
— Ну, право же... Может, воды вам дать? — Елена Ивановна коснулась плеча Ясиневой.— Давайте чайку попьем. Я вмиг приготовлю. Стоит ли по пустякам так нервничать?
— Нет, это не пустяки. Знаете, как обидно, когда приходишь, думаешь — помогут, а тебе ответят: к сожалению, ничего не могу... А вас вот услышала, что так просто сказали, и не сдержалась...
— Сейчас во всем разберемся, только решим, как насчет чая,—-сказала Елена Ивановна, досадуя на себя за то, что подумала: не попросить ли женщину повременить? Услышала бы Ясинева после всех мытарств опять: зайдите завтра...
— Нет, нет, не беспокойтесь. Благодарю вас. Так вот — у меня мама старенькая. У брата живет. А я с детьми, с мужем в одной маленькой комнате...
Ясинева, успокоившись, стала рассказывать, что в их коммунальной квартире должна была освободиться комната, и, рассчитывая на это, она прописала у себя мать. Та, правда, из своей квартиры не выезжала — старенькая да и с зятем они на ножах.
— Комната освободилась, но ее тут же занял сосед. Принес справку: легкие не в порядке. Мы так и остались ни с чем. И вдруг, совсем неожиданно, умирает мой брат. От инфаркта.
— Это случилось там, у мамы?
— Нет, у Инны — его жены. В ее квартире. Из маминой брат не выписывался. Та, Инна, все ждала —старуха умрет, им останется комната. А мама, старенькая, жива. Умер он.
Елена Ивановна сидела молча. Уже поняла, в чем заключается просьба Ясиневой: очевидно, ее матери снова надо прописаться в своей квартире, и сложности в этом
никакой нет. Старушка никуда не выезжала, да и полугода не прошло, как она выписалась.
Когда Ясинева ушла, Елена Ивановна взглянула на часы. Надо просмотреть документы и завтра же выбрать время... Завтра нет. Завтра она будет стоять на причале и смотреть, как швартуется «Иртыш». Это будут самые радостные минуты. Потом, когда разрешат подняться на судно, Коля обнимет, немножко чужой за столько месяцев разлуки, и такой близкий.
Приветик! Это мы! — крикнул Вася, с шумом захлопывая за собой дверь.
Елена Ивановна поднялась, пошла навстречу сыну.
— Вася, как ты можешь...
— Уже снял ботинки! Уже перелетаю через комнату, чтобы не наследить и чтобы к приходу предка даже паркет отражал его мужественный облик.
— Папа приходит в Николаев.
— И ты, конечно, помчишься?
— Помчусь.
— Ну, давай, давай...— Вася поправил перед зеркалом курчавые длинные волосы. Пожалуй, слишком уж длинные.
— Не мешало бы хоть немного укоротить вихры,— заметила Елена Ивановна, выходя за сыном в кухню.
— А зачем? — спросил он, засовывая руку в банку с солеными огурцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126