Она уставилась в боковое окно. Я знал, что не выдержу, если она начнет плакать.
– Шар, прости меня.
– Ты прав, – мрачно сказала она. – Я была дурой.
– Нет, не была, – я взял ее за руку. – Ну ладно тебе. Все в порядке.
– И ты прости меня, – она придвинулась ко мне. Я обнял ее за плечи. – За все прости. И за то, что втянула тебя во все это.
– Все хорошо, – я поцеловал ее в щеку.
– У меня был шанс с тобой, а я его запорола. Знаешь, высади-ка меня. Вот здесь, на автобусной остановке.
Я засмеялся:
– Шар, ну хватит уже.
– Нет, я серьезно.
– Шар, все хорошо. Все прошло. Кончено. С тобой все будет в порядке.
– Черта с два. Мне светит тюрьма по гроб жизни.
– Вот еще! Это была самозащита. Ты спасала свою и мою жизнь.
– Попаду в камеру с какой-нибудь девицей из мэнсоновской «семейки».
– Этого не будет.
– Не думаю, что я смогу выдержать тюрьму, правда, я не смогу. Скорее всего, у меня будет один мощнейший приступ агорафобии, и я просто умру.
– Шарлен, ты не попадешь в тюрьму. Ты невиновна. Блин, да если уж на то пошло, ты станешь чертовски знаменита. Времена уже другие. Бить жену давно уже не считается крутым. Посмотри на ту женщину, которая сожгла своего мужа…
– Что?
– Одна женщина. Ее муж терроризировал ее двадцать лет, и в конце концов она не выдержала, облила pro бензином, когда он спал, и бросила на него горящую спичку. Она теперь икона феминисток.
– Правда?
– Правда.
– Да уж, вот что-нибудь такое мне и надо было сделать. Еще в медовый месяц, – она рассмеялась. Это был не самый радостный смех из тех, что мне приходилось слышать.
– Где ты взяла пистолет?
Она закурила еще одну:
– Забралась как-то утром в его комнату. Эта дверь стала последней каплей, – она выдохнула дым и вроде бы успокоилась. – Довольно забавно. Он действительно на какое-то время изменился. В тот понедельник, когда я вернулась домой, он там меня ждал; я думала, он меня убьет. Но он даже не бесился. Он был всего лишь ошарашен, просто размазан по стенке от того, что я и вправду уходила от него. Я никогда в жизни его таким не видела. Он сказал: «Слушай, не буду давать никаких обещаний – я и так много дров наломал в прошлом. Но это – поворотный момент в нашей жизни». Потом прошел курс детоксикации. Первый раз за многие годы действительно очистился. Это было просто какое-то чудо. Рождение заново. Он снова казался молодым. Я уж даже подумала, что это были только наркотики, из-за чего у него мозги клинило. Сессии, когда мы записывали сингл – это было что-то! – Теперь она говорила торопливо, как слегка помешанная. – Все стало как в самые первые дни. Он был спокойным – ну, насколько для Денниса это возможно. Держал себя в руках. Стал уверенным. Словно он заново нашел опору. Потом, после сингла, он согласился разразиться целым альбомом – и тут-то все беды и пошли. Я имею в виду, что он не мог проводить по пятнадцать лет над каждым кусочком. Он не мог выдержать этого напряжения, да еще в «завязке». Это было ужасно. Все эти люди, которые сжирали студийное время – а он понятия не имел, что делать. Тогда он отправил Большого Уилли раздобыть дозу «скоростняка». Метедрина. Он считал, что это ему поможет, поскольку все лучшие хиты были, когда он сидел на «скоростняке». Но он слетел с катушек практически сразу. В смысле, снова начался психоз. Ну прямо «Прилив волны огня» по новому кругу. Все его предавали. Он вышвыривал людей ни за что, ни про что; обвинял меня, что я отсосала в туалете у ударника, что я трахнулась с звуковиком. Я снова взялась за валиум – по-другому я бы не смогла выжить. На прошлой неделе он заказал эту дверь. Мы приехали утром – и вот она, уже стоит. Для моей личной безопасности, разумеется. Я не спорила. С прошлого четверга у меня уже был пистолет. Я просто никак не могла решить, кто из нас первым пустит его в ход.
– По-моему, ты сделала правильный выбор.
– Думаешь? – легкая улыбка. – Может, и так. Мне только ужасно не хочется рассказывать обо всем орде копов.
– Может, и не придется. Они найдут обугленное тело. Это вполне может выглядеть так, будто он оказался захвачен пожаром. Особенно вероятным это покажется, если дом сгорит дотла.
– Думаю, сгорит. Он намного дешевле, чем кажется там почти все – штукатурка и пластик. Деревяшка. Как декорация в кино, – снова возникло напряжение. – Жаль только, что не все огню достанется. «Стингрэй» этот. Дурацкий гребаный «стингрэй». Ненавижу эту машину. Весь этот гребаный дом ненавижу. И все это дерьмо. Меня от него тошнит, и всегда тошнило. Очень надеюсь, что со всем этим покончено. Надеюсь, все это сгорит на хрен дотла.
14
Пожары остались далеко, оранжевыми прожилками сверкая на склонах гор Санта– Моники; мы подъехали к гостинице «Серф-райдер» на Редондо-Бич. Это был приземистый футуристический комплекс начала шестидесятых, расположившийся в перекрестии между магазином «Самбо кофе» и павильоном «Туморроуленд».
Из углов выступали металлические спирали, вокруг окон лепились наборы полупрозрачной пластиковой мозаики, похожей на расплющенные мозги. Ветер трепал тонкие стволы пальм; я припарковался на свободном месте позади немецких тачек моих бывших одноклассников.
– Пойду вытащу его сюда. Давай ты подождешь в машине?
Она открыла свою дверь:
– Мне надо в комнату для девочек.
– Шарлен, думаю, будет разумнее, если мы с тобой не будем показываться вместе.
– Почему?
Хороший вопрос.
– Просто потому.
Пат. Я раздраженно вздохнул, и это не было актерством. Нервы были на пределе. Из-за жары, из-за ветра. Из-за того, что случилось. Из-за того, с чем мне предстояло столкнуться внутри.
– И что я, по-твоему, должна делать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112