И он обращается с Черил так же, как с ними, грубо, в открытую лапая ее грудь. Естественно, все они смеются. Надо мной. Нет, у меня нет паранойи. Но вот все они расплываются в белозубые пятна, потому что я впиваюсь взглядом в Черил. И она бросает мне ответный взгляд – такой же злобный, как и утром, в комнате, но сейчас этот пьяный взгляд еще ожесточенней: «Пошло все на хер!» Она сообщает мне: «Видал? Вот этого ты и ждал, да? Именно в это ты всегда верил? Что я настоящая шлюха, нимфоманка, сука паршивая, как все всегда говорили; ну вот и давай, пиздуй отсюда, ты мне на хрен не сдался, пошел в жопу!». И (словно бы я и так не понял!) она показывает мне палец, а ее рот кривится, по-бобриному мерзко обнажая передние зубы: «Фу-у-у-у!»
Я разворачиваюсь, подминая колесами чью-то одежду, и газую. В зеркало заднего вида краем глаза ловлю движение – похоже, Билл Холтнер сует язык поглубже в ее гортань.
Конец пленки. Уже стемнело, на пляже вспыхнули фонари, бросая на стену бара тени, похожие на отпечатки ладоней. Прямо туда, где он вталкивал язык в ее гортань. Прямо туда, где сейчас смеялась парочка молодых серферов, пустив по кругу косячок.
То, что произошло этой ночью дальше, осталось тайной. Некоторые рассказывали, что она осталась на пляже с какой-то компанией. Ночной костер, еще выпивка, буйство шло все сильнее. Другие говорили, что она уехала с каким-то парнем в тот ветхий многоквартирный дом в богемском стиле на Эспланаде. И все. А квартирки там были дешевенькие, и жили там люди, которым уже доводилось видеть, как растворяется материальный мир.
Кое-кто даже утверждал, что она уехала вместе со мной, и это была единственная версия, о которой я точно знал – неправда. Разумеется, те, кто говорил это, в целом были те же, кто считал, что если кто-то убил ее, то наверняка это был я.
Каталина кажется мягкой багряной массой, растворяющейся в ночной синеве. У береговой линии моргнул огонек. Может, это был Авалон, а может, какой-нибудь одинокий жизнелюб на своей яхте.
5
Прошла неделя, потом еще две, а от Денниса не было ни слуху, ни духу. Ни извинений на автоответчике, ни бредовых угроз по телефону в студию. Никто не заявился с утра пораньше колошматить в мою дверь. Все было кончено.
До тех пор, пока я не нашел способ снова дать ход этому делу.
Как-то днем я заехал на студию и зажал в угол Хэнка, руководителя программы.
– Что ты скажешь, если я с тобой поделюсь, будто думаю, что сумел бы устроить интервью с Деннисом Контреллом?
Хэнк поглядел на меня так, будто я сообщил ему, что только что раскрыл местонахождение пятидесятитрехлетнего, страшно изуродованного Джеймса Дина.
А потом он воодушевился. Деннис не давал интервью уже лет пятнадцать, со времен «Прилива волны огня». Пара слов об удаче. Да это же будет равноценно тому, что заманить Мартина Бормана в «Шестьдесят минут» или заполучить Иисуса на специальный выпуск новостей с Барбарой Уолтерс.
И какое удачное время – лучше не придумать. В переменчивом мире рока композиции Контрелла были классикой, вечно крутой классикой. За последние годы вышло немалое число кавер-версий его старых хитов. Сейчас его музыка переживала запоздалое, но глобальное возрождение, так что у нас были все шансы попасть в самый пик.
Единственное, что смущало Хэнка – слухи об эмоциональной неустойчивости Денниса. Я его разубедил. Деннис, пожалуй, был человеком настроения, но если подумать, кто из нас не такой? Эксцентричен, конечно, но это лишь добавляло ему шарма. Кокаинист? Не более многих других, – подмигнул я. В любом случае, я был уверен, для меня он сделает все, что надо. Мы были друзьями. Приятелями. Фанами друг друга.
Мне вспомнились последние слова Денниса, полные безмерного обожания: «Ну и хрен тебе в жопу и в морду!»
Да что ж я творил? В своем ли уме я был?
Но Хэнк уже завелся, возможности коммерческой раскрутки так и щелкали у него в мозгах. А почему бы не собрать всех, кто исполнял Контрелла? Воссоединение – да, именно так! – с «Vectors», «Beehives», Луизой Райт. Я кивнул и ухмыльнулся – у меня язык не поворачивался сказать ему, что это совершенно невозможно, что Деннис ненавидит всех до единого, с кем когда-либо работал.
– Да, и «Stingrays», – сказал Хэнк. – Шарлен как-там-ее. Он же вроде женился на ней?
– Угу, кажется, женился.
– И ее тоже разыщи.
– Запросто. Никаких проблем.
Я позвонил Деннису ночью, из студии. Ответил Большой Уилли. Долгая пауза, наконец Деннис взял трубку:
– Откуда у тебя мой номер?
– Я позвонил в справочную.
– Справочную? Этот номер не должен нигде значиться. Чертова телефонная компания. Поубиваю этих козлов на хрен.
Понятно, сказал я себе, он все время грозит всех убить, так что ничего это не значит.
– Так что тебе надо? – спросил он.
– Что ж, скажу тебе, я тут подумал хорошенько. Понимаешь, я беру интервью у главных, ключевых фигур в истории рока. Вообще-то я уже говорил почти со всеми, кто хоть что-то из себя представляет и до сих пор жив, кроме тебя. Ничего такого особенного, правда. Никакого давления. Просто будем сидеть рядом, крутить пластинки. Ну, типа предадимся воспоминаниям о музыкальных сессиях, понимаешь? Вроде этого.
– Шутишь, что ли?
– Разумеется, учитывая все, что ты сделал, можно отлично обсудить…
– Да у тебя, похоже, совсем мозгов нет. Ты что, серьезно считаешь, что я буду рассказывать о том, как я создавал свою музыку? Эти гребаные придурки уже двадцать лет пытаются понять это. А ты думаешь, я вот так все и выложу?
– Ну, на самом деле, мы бы не хотели сильно углубляться в технические детали. Можно сделать все, что ты хочешь, правда. Ты до сих пор очень интересен многим и многим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112