Рассказывал, как он дрочил на мои «сорокапятки».
– Она пыталась меня изнасиловать. Мне нужно связаться с каким-нибудь дружелюбным копом.
– Он сам напрашивался. Ты только посмотри, как он одет.
Шарлен внимательно осмотрела нас обоих.
– Дерьмецы вы оба, вот что я думаю, – наконец сказала она. И снова улыбнулась.
Когда мы возвращались в спальню, она сказала:
– Наверное, надо было предупредить тебя насчет Луизы.
– Еще бы. Я не привык, чтобы со мной обращаюсь, как с дешевкой.
Шарлен лукаво глянула на меня краем глаза:
– Не подгоняй свою удачу, – сказала она.
Спустя короткое время мы уже нацепили личины для путешествия. Шарлен одела брючный костюм из полиэстера цвета морской волны, прошитый люрексовыми нитями – в нем она была похожа на унылую домохозяйку середины семидесятых. Зато толстый слой макияжа, который она наложила, чтобы скрыть синяки, придавал ей видок заправской шлюхи из Вегаса.
Я и сам не очень-то стильно смотрелся в облегающей спортивной майке из полиэстера (несколько смахивающей на ту, в которой был Билл Холтнер) и узких черных лавсановых слаксах. Я мог бы сойти за представителя джазовой необогемы, за романтического неудачника в стиле Тома Уэйтса или за кого-нибудь еще. Но выглядел я всего лишь как скользкий тип из Гардены, напяливший лавсановые штаны.
Я замотал кольцо Шарлен в бумажный носовой платок «Клинекс» и засунул поглубже в карман штанов, где оно терлось о мои яйца.
Пол принес во внутренний дворик поднос с завтраком – омлетом и сладкими булочками. Рассмотрев его хорошенько, я офонарел. Одна сторона его лица была покрыта шрамами от ожогов; сплошная желто-розовая маска, будто собранная из порезанного брусочками картофеля. При взгляде на другую сторону лица он был красавцем.
Мы были в каком-то смысле одни – мне было видно Шарлен и Луизу, болтавших в «пещере» о какой-то женской чепухе – и вдруг он сказал:
– Разбился на своем мотоцикле.
– Прошу прощения?
– Мое лицо, – ответил он. – Почти все спрашивают. Взорвался бензобак.
Что ответить, я не знал. Глянул в пещеру – похоже, «девичьи разговорчики» перешли в более серьезный разговор. В ответ на что-то, сказанное Шарлен, Луиза прижала руку к губам. В шоке? Хотел бы я знать, что могло шокировать Луизу.
– Все-таки Луиза классная, – продолжал Пол. – Собралась оплатить пластическую операцию. Знаю, про что ты думаешь, только я правда люблю ее, приятель. Настоящая женщина.
В его глазах стояли слезы.
И тут Шарлен вскрикнула:
– О Боже, нет!
Я бросился в «пещеру», где она в приступе ярости пинала диван:
– Этот чертов мудак! Сволочь! Провалиться ему к чертям!
– В чем дело? – спросил я – но тут и сам увидел, что показывали по телевизору: дом Контрелла; римские колонны и статуи почернели от сажи, но сам дом в египетском стиле остался невредимым.
– Они нашли Денниса, – выговорила Луиза, выглядела она чуть ли не побледневшей. – Он жив.
– Что?!
– Черт бы подрал его! Мудак! – Шарлен схватила пепельницу и замахнулась ею в сторону экрана. Я перехватил ее и шикнул, чтобы было слышно комментатора.
– …был обнаружен телохранителем и немедленно доставлен в клинику «Сент-Джон» в Санта-Монике, где и находится сейчас в удовлетворительном состоянии…
– Удовлетворительном? Да его мозги по всему полу разлетелись! – И тут я понял: это были не его мозги. Собачьи.
– …предполагая, что застрелил Контрелла, Кокрэн вскоре после этого объявился на встрече выпускников его школы…
– Что?! Кто его застрелил, я?
– …согласно показаниям свидетелей, Уильям Холтнер, бывший одноклассник Кокрэна, а ныне сотрудник отдела полиции Редондо-Бич, попытался разоружить подозреваемого, когда тот начал размахивать пистолетом. Началась стычка; Шарлен Контрелл вмешалась в драку. Предполагается, что именно тогда Кокрэн выстрелил в Холтнера, тяжело ранив полицейского, хотя и находившегося не при исполнении обязанностей, сейчас ставшего чем-то вроде национального героя Южного побережья…
У меня перехватило дыхание:
– Это же все херня. Полное дерьмо. Чушь собачья. Шарлен тоже была ошарашена:
– Наверное, они пока что просто предполагают, что в Денниса стрелял ты. Он, наверное, все еще без сознания и пока не смог рассказать полиции, как все было.
– Не думаю, что стоит рассчитывать на него, Шар.
Цветущая физия моего бывшего школьного приятеля Стива заполнила весь экран, у его рта был микрофон:
– Я понял, что Скотт не в себе сразу же, как только его увидел. У него был такой нехороший взгляд. Я подумал, что он вот-вот начнет палить во все стороны, – он прервался на секунду. – Билл – великий человек. Он спас столько жизней.
– Н-ну, сволочь, вот ведь сволочь поганая, – озвучил я свои мысли. – Мне и надо было начать стрельбу. Половина парней из тех, кто там был, это заслужили. Они все ее насиловали, какой бы она ни была. Они все – ее убийцы. И все вышли сухими из воды. От всего отмазались.
Луиза уставилась на меня. Она действительно была бледна. И Шарлен смотрела на меня во все глаза, не понимая, что за чертовщину я несу, и боясь спросить. А я боялся рассказать ей, хоть и не понимал до конца, почему.
– Мы сможем все это объяснить, – заявила Шарлен; это утверждение выглядело смехотворным.
– Ага, напишешь длинное письмо в «Лос-Анджелес Таймс», когда мы доберемся до Мексики, – ответил я, пока очередной репортер описывал нашу гонку по скоростной трассе.
– Так и сделаю, – сказала она, глядя, как раненых полицейских извлекают из машины на том самом повороте. – Ты не должен пострадать за то, что сделала я. Я об этом не жалею. Просто до сих пор не могу поверить, что он остался в живых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112