(Роман написан в 1966 году)
Ф.Двин, перевод с итальянского , 1992
OCR: С.Петров

Глава 1
Птицы летают, а я поплелся на вокзал пешком.
В Африке шла война. Солдаты шагали по улицам города в своей масайской
полотняной форме и с пробковыми башками, то есть с башками, набитыми
пробкой, или проще говоря - в пробковых шлемах. Направляясь по виа
Гарибальди к железнодорожной станции, они пели ту самую, известную всем
песню. Что им надо? Куда они? Что собираются делать? Наверно, солдаты очень
довольны, раз поют, говорил я себе. Мелодия песни постоянно звучала у меня в
ушах - ее пели или насвистывали на улицах и в кафе, она доносилась из окон
домов, если там включали радио. Радио пело даже ночью, а когда переставало
петь, то говорило и говорило, а потом опять пело не умолкая.
Чуть не на каждом углу появились тележки с бананами; моя мать их не
покупала, она боялась инфекции: ведь на кончике каждого банана - дохлое
насекомое.
- Бананы ужасно опасны, - говорила мать сыну и уводила его смотреть,
как другие дети едят мороженое.
Каждое воскресное утро мы шли пешком по виа Гарибальди до самой пьяцца
делла Стекката, где в зеркальной витрине улыбался краснорожий дяденька,
демонстрировавший форму нашей прекрасной родины, и направлялись к кафе
"Танара" на пьяцца Гранде. Мама останавливалась перед газетным киоском,
чтобы полюбоваться обложками журналов, а я, путаясь в ногах у официантов,
бегал от столика к столику, гонялся за детьми, слизывавшими капли мороженого
с вафельных стаканчиков.
Был там один мальчишка в небесно-голубом костюмчике, с розовой, как у
ангелочка, мордашкой, курносым, с круглыми дырочками носом и длинными
белокурыми локонами. Казалось, он явился прямо из рая. Рядом с ним я
чувствовал себя просто поросенком: башмаки у меня "просили каши", пуговицы
на рубашке все время отрывались, из носа текло, руки и коленки были черны от
въевшейся в них грязи, а ноги покрыты царапинами. Мальчишка подпускал меня
поближе, иногда даже улыбался и показывал свое мороженое, но стоило мне
подойти, как он неожиданно давал мне пинка. Я начинал действовать
осторожнее, старался подходить к нему сзади, на цыпочках, иногда даже
башмаки снимал и подкрадывался босиком. Звали мальчишку скорее всего
Альфонсо, потому что мать ласково называла его Фонцо или Фонцино. Он обожал
земляничное мороженое. Мать у него была толстая, с гладким, блестящим лицом.
Красивая. Моя мама рядом с ней казалась жалкой дурнушкой - такая она была
нечесаная, худющая.
Я готов был целый день бегать от столика к столику, от одного ребенка к
другому.
- Ну почему ты у меня такой ненасытный? - говорила мама.
Мороженое в кафе "Танара" делал собственноручно сам хозяин синьор
Танара из свежих фруктов и свежайшего молока, которое доставляли из
Викофертиле. У него было самое лучшее мороженое в городе, и многих удивляло,
что он не открывает настоящую фабрику. Все знали: он кладет в мороженое
настоящие яйца, тогда как другие пользовались яичным порошком - из Китая,
разумеется. В разговорах часто упоминался этот желтый китайский порошок. Все
желтое обязательно связывалось с Китаем. Например, желтые мячики, которые
продавал старичок под портиком муниципалитета. Выходит, и бананы были
китайскими? Они же желтые.
Мама говорила, что чревоугодие - смертный грех; из-за чревоугодия можно
попасть в ад.
Когда сезон мороженого заканчивался, мать водила меня смотреть, как
другие дети развлекаются в луна-парке, который работал круглый год на
Баррьера Витторио. Да, в нашем городе круглый год работал луна-парк, но
аттракционы на Баррьера Витторио славились, главным образом, тем, что билеты
там продавала девица с огромной грудью. Красивая. Вообще же это была самая
обыкновенная карусель: лошадки с облезлыми шеями и блохастыми гривами из
пакли. Позже на смену им пришли самолетики и ракеты на поднимающихся и
опускающихся стрелах.
Я рассказывал о мороженом и о карусели одному мальчишке с нашей улицы,
очень бедному, с коростой на коленках, а он пересказывал все другим
мальчишкам, еще более бедным и шелудивым. Просто удивительно, откуда берутся
другие мальчишки, еще более бедные и шелудивые, чем самый бедный и шелудивый
из всех. Ступеньки этой лестницы ведут все ниже и ниже, и где она кончается
- неизвестно.
Не могу сказать, что у меня было тяжелое детство, хотя все так считают.
Меня только смущает перспектива попасть в ад из-за Фонцино и других детей из
кафе "Танара". Ну и еще кое-что по мелочам. А вообще, мое счастье, счастье
ребенка, покрытого коростой, как бы по цепочке распространялось на других. Я
- звено в этой цепи, счастливчик.
Забежав вперед, чтобы не описывать вам все подряд, расскажу лишь о том,
как виа Гарибальди наполнялась сильнейшим запахом духов в полдень и в пять
часов вечера, когда на нее высыпали работницы "ОПСО" и "Дукале" - двух
парфюмерных фабрик. Волны сладковатого аромата возвещали о появлении девушек
в голубых халатах. Они разъезжались по пригородам на велосипедах, и из-под
голубых халатов виднелись ноги, крутившие педали. На этой улице и в волнах
этого аромата созревали и ширились мои представления об идеале женской
красоты. Со временем ароматы исчезли, опять заговорило радио и стали
проходить строем солдаты, но уже с другой песней. На этот раз среди солдат
был и я. Я шел в ногу с остальными, но не пел эту, другую, песню, которая
тоже всем известна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55