Окон нет, серые бетонные стены, тусклая лампочка в потолке. Уж не тюремная ли камера? Может, натворил чего спьяну?
Увидев, что его новый друг с трудом очухался и зная по собственному опыту, насколько тяжко ему сейчас, добрый Василь принес стакан пивка на опохмелку. Теплое, но уж извините — холодильником пока не обзавелся. От опохмелки Ганин отказался, опять таки на радость Василю, а краткий рассказ о вчерашних событиях внимательно выслушал, уже на радость себе. Никакая это не тюрьма, и ничего особенного он не натворил, разве что слегка налакался. Сейчас он отсыпается в жилище своего нового знакомого и в любой момент может отсюда уйти. Вот такие ориентиры.
Обнадеживающая информация, но куда идти? На квартире сидит похотливый Ерофей, Розочка уже другому отдана, а визит в деревню хотя никто и не отменял, но необходимо получить недоданные деньги…
И, кстати… Ганин поинтересовался, даже не пытаясь скрыть легкое волнение:
— А рюкзак мой здесь, не потерялся ли?
— Здесь, здесь, не кипишись. А что там такого ценного — сокровища третьего рейха? Или ядерная кнопка?
Ox, ну и хитрый же Ганин тип, ох и хитрющий! Давай он сам себе клички, наиболее подошла бы такая — Хитрый Лис. Какой-то бестолковый бомж его не объедет на кривой кобыле. И на хромой не объедет. Именно Ладонь волновала его больше всего — на месте ли? Конечно, и вампирский прикид жаль посеять, но Ладонь важнее — нет сомнений. Не оценил амулет Ерофей, этот грубиян и распутник, да оно и к лучшему. Не пацанская это вещица, не блатная и, когда-нибудь, найдет своего ценителя, который может и жизни не пожалеет, чтобы обладать ею. И не надо рассказывать о ней Василю. Но и уверять, что потрепанный рюкзак дорог ему, как память о студенческих походах тоже глупо — не поверит. Отвечать надо только так:
— Да, сокровища. Дай покажу!
С этими словами он открыл настежь большое отделение рюкзака — смотри, ничего не утаиваю. Ну, а что боковой карман не расстегнул, так ничего интересного там нет, ерунда всякая — запасные носки, трусы, зубная щетка:
— Вот, видел когда-нибудь такое?
Весьма удивленно взирал Василь на «кошмарную» резиновую маску и когтистую лапу, на китайскую губную гармошку — основные объекты демонстрации, извлеченные один за другим. Уж не из Кащенко ли сбежал его гость? Теперь начнет уверять, что он вурдалак и крови требовать:
— А зачем тебе это? На маскарад собрался?
Пришлось Ганину рассказать о своей сестре и замечательном плане мести. Василь полностью одобрил лихое начинание:
— Уж точно копыта мигом откинет от такого зрелища. Будь спок! Слабонервные существа эти бабы, впечатлительные и глупые. Был вот дружбан у меня, Санек, фамилию не помню, забыл Вместе в техникуме дурака валяли.
— Ну-ну…
— Ишь ты, какой неторопливый На поезд опаздываешь?
— Уже нет..
— Ну так слушай спокойно. Вот поругался Санек как-то с женой своей, мегерой, на домино с друзьями не пустившей. И говорит ей в сердцах: Ну, погоди, стервоза окаянная, вернешься домой, найдешь на кухонном столе мою отрезанную голову. Всю жизнь себя винить будешь.
— Ну и…?
— Жена покрутила пальцем у виска и сдрыстнула по магазинам дефицит выискивать, заперев несчастного Санька снаружи. Через час возвращается домой увешанная сумками, а на кухонном столе аккурат лежит отрезанная голова мужа в луже крови, синий язык вывалился изо рта, лицо бледное, как сама смерть. Жена хлобысь на пол, ножками и ручками подрыгала, слюней на линолеум напускала и… скопытилась. Инфаркт с летальным исходом.
— Ну и как же.. ?
— Ишь ты, нукалка\ А никаких чудес, очень даже элементарно. Стол-то, поди, раздвижной был, вот находчивый Санек слегка и раздвинул его части, проделал в клеенке дырку, налил томатного сока, посыпал лицо пудрой, на язык капнул чернил. Затем подлез под проем и снизу просунул голову сквозь клеенку.
— И что же?
— А ничего хорошего: срок ему немалый вкатили за такую шутку. А как вышел, так через год сожительницу свою задушил. Говорят, тронулся на фоне своей шуточки. Он ведь и не догадывался, что его жена, злюка и скандалистка, столь впечатлительной окажется.
— Да, во всем виноваты бабы — не так, так этак под монастырь подведут.
— Тут ты полностью прав.
Затем пришла пора Василю показывать свои сокровища. Он подвел нового жильца к заветной полочке с выставленной «эзотерикой», к своему подземному святилищу. Как заботливая мамочка, минимум раз в день, он протирал его экспонаты от пыли. Со времени появления в убежище в коллекции произошли незначительные пополнения, например, подвески из корня магического растения мандрагоры. Купленные у цыганки за кровные десять рублей, они привлекали именно своим сочным названием. Исключительное действенное средство, судя по книге, если выкопано из земли, на которую пролилась сперма висельника, а так — ерунда. А хотя десять рублей не такая уж ерунда, но ведь должна же помимо водки существовать и идея\ Головным же и самым любимым экземпляром по прежнему оставался дырявый человеческий череп. К нему Василь относился с наибольшим пиететом и иногда даже любовной протирал водкой… Нет, я ничего не придумываю, именно водкой, а не это ли наилучшее свидетельство беспримерного почтения?!
Дабы потом не было разночтений, чреватых серьезными междоусобными конфликтами, предусмотрительный Василь заранее продемонстрировал Ганину свое трепетное отношение к «детишкам» и правила пользования:
— Если захочешь посмотреть поближе, сначала позови меня. Сам с полки ничего не бери, а то уронишь.
Но Ганин и не собирался ничего рассматривать. Упаси боже от такого Эрмитажа! Коллекция вызывала в нем не интерес, а брезгливость напополам с опаской:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138