Несколько месяцев в году, особенно весной, Лилиан путешествует по селам и деревням в районе Келеда, роется в старых деревенских и церковных архивах, записывает народные легенды и сказания. Она старается собрать максимум информации, максимум материальных свидетельств, дошедших из тех лет. Это очень сложно, ибо многие века пронеслись над этими землями ураганами войн и разрушений. Комментировать добытые данные она пока благоразумно воздерживается — именно так же относятся некоторые исследователи к Христу, не пытаясь доказать его историчности, как личности или истинность совершенных ими чудес.
В третий раз Лилиан приезжает в Арефу, в третий раз останавливается у Марты и снова ее не покидает уверенность, что старушка не договаривает. Плохо умеют простодушные деревенские жители скрывать свои чувства. Вот и Марта, словно обладает какой-то тайной, которую уже и хранить невмоготу, но и рассказать смелости не хватает. Словно что-то тянет ее за язык и она старательно сжимает рот, дабы не сболтнуть лишнего. Что она знает? Или имеет? Лилиан не терпится узнать. Смогла же она раскрутить Марту на великолепные костяные четки с вырезанной монограммой R. Уж не Раду ли, старшему сыну Дракулы, они принадлежали?!
Деньги Марту особо не интересуют, зачем они в таком возрасте?! К бытовой серости и неустроенности она давно привыкла, а на похороны в чулке хранится американская денежка, которую Лилиан дала ей в предыдущий визит. Родственников, которым бы хотелось помочь, у Марты тоже нет — муж погиб, воюя на стороне Антонеску во вторую мировую, и с тех пор она жила одна. Так чем же заинтересовать 75-ти летнюю старушку? Уж не тщеславием ли? На него ведь падки в любом возрасте.
— Я сейчас работаю над экспозицией о Дракуле, с которой поеду по разным городам и странам. Я хочу вас сфотографировать для стенда, ведь именно вы подарили эти бесценные четки.
— Почему подарила? Продала…
— Не важно. Главное, ваша семья бережно хранила их столько лет. Конечно, хотелось бы еще что-нибудь из тех времен. Так думаете в Арефе нет смысла искать дальше? Здесь ведь туристов практически не бывает, может, что-нибудь и сохранилось?
Марта заметно колеблется и Лилиан искусно делает равнодушное лицо.
— Не знаю, правильно ли делаю, но вы мне нравитесь, дочка. Жаль, что я такая старая и одинокая, что так и смогла обзавестись детьми, ведь эту вещь наша семья уже века передает по наследству вместе с четками. А кому передавать мне?!
Тяжело вздохнув, старушка начинает копаться в комоде и извлекает оттуда некий предмет, завернутый в рваную тряпицу — бывшую юбку минимум прабабушки.
Лилиан особого нетерпения не выказывает, но внутри все замирает в ожидании. И чудо ложится ей в руки в виде Ладони.
— Эта вещь такая же старая, как и четки. Я говорила, что один из моих предков участвовал в восстании?!
Лилиан так поглощена Ладонью, что не сразу отвечает:
— Да, говорили.
— Но кое о чем умолчала. Когда замок Келед пылал, из склепа вылетела большая черная птица. Она пыталась ускользнуть, но мой родственник — один из самых метких деревенских охотников, выстрелил в нее. И когда птица упала к его ногам, она неожиданно рассыпалась, а в куче пепла лежал этот самый амулет… Так что забирай его и помни о старой Марте. А фотографию я лучше дам другую, где помоложе.
Фантастика, да и только! Из всех легенд и верований, связанных с Дракулой, история о трех Ладонях и кровавом камне выглядела наименее правдоподобной. И вот одна из них. На большом пальце гравировка М — уж не Мириам ли?
— Спасибо, Марта, даже не знаю, как благодарить…
Лилиан полезла за бумажником, из которого отсчитала пять сотенных купюр с портретом американского президента:
— Возьмите…
Марта поколебалась, но деньги взяла. Может, новый телевизор купит, да и крышу подлатать пора.
— Спасибо тебе, дочка.
— Это вам спасибо!
— Храни тебя бог.
Едва выйдя от старушки, Лилиан достала небольшой перочинный ножик и острием проткнула себе указательный палец, словно для анализа крови. Сначала слишком слабо и аккуратно, и кровь не хотела выдавливаться, а потом ткнула посильнее и бережно нанесла капельку на камень Ладони.
Господи, да он действительно светится!
ЮБИЛЕЙНАЯ ВЫСТАВКА
К началу 1991 года Лилиан становится одним из известнейших специалистов в хитрой области вампирологии не только в Румынии, где детей уж с трех лет пугают злобным Дракулой, но и в остальном цивилизованном мире, живо интересующимся этой проблемой. Образно говоря, становится не слюнявой поэтессой, а маститым поэтом. Карьера в самом разгаре. Режиссёры, ставящие соответствующие фильмы, приглашают ее консультировать, газеты и телестудии наперебой берут интервью, американский Клуб Поклонников Дракулы выбирает почетным председателем, журнал New Times печатает главы из будущей книги. И сразу же сенсация:
Лилиан публикует документы, из которых следует, что Брэм Стоккер украл свой знаменитый роман у некого Джеймса Буттера, написавшего его в 1891 году и выславшего в издательство Коринф, где Стоккер работал редактором. Через несколько недель настоящий автор неожиданно погиб, разорванный на куски сворой бродячих собак. Вряд ли Стоккер науськивал свору, но творчески сумел воспользоваться сложившимися обстоятельствами и присвоил авторство. Очень осторожный, он ждал до 1897 года, перед тем как издать роман под собственной фамилией. Спорная версия, и документы сомнительные, но получилось выигрышно — кто же не любит скандальных разоблачений?!
К столетию же реального, с ее точки зрения, написания романа, Лилиан организует выставку Дракула — века страха, которая с успехом путешествует по городам Румынии, странам Восточной Европы, а 28 августа 1991 года прибывает в Москву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138