Только тогда я и получаю необходимую информацию. Сейчас же я ничего не чувствую. Возможно, ваша дочка спит или…
Лицо банкира исказилось неподдельным страданием.
— Нет, не бойтесь. Они ведь требуют выкуп. Какой им смысл ее убивать?
На фоне всей предыдущей белиберды столь трезвая мысль несколько успокоила безутешного отца. Ему только вчера выдвинули требование — миллион долларов, он согласился — а что оставалось? Попросил несколько дней, чтобы подготовить деньги, они согласились — а что им оставалось? Теперь главное — не спугнуть.
Потом банкиру позвонили друзья из милиции, не зря же он отстегивает стражам порядка. Они оперативно пробили данные об экстрасенсе, но ничего особенного интересного не узнали — работает инженером в том же институте МИСиСе, который и окончил лет восемь назад. Подавал надежды, начинал даже писать диссертацию, но что-то не заладилось. В меру исполнителен, не пьет, чем увлекается — неизвестно. Не судим. Родственников за границей не имеет.
Ехать, так ехать, чего тянуть?! Они сели в джип на заднее сидение — Гарольд и отец похищенной девчонки. Места спереди заняли водитель и начальник банковской охраны, в прошлом сотрудник 5-го отдела КГБ. В другой джип набились милиционеры, естественно, в штатском. Сзади тарахтел старенький ЛИАЗ с десятком закамуфлированных ОМОНовцев.
На коленях у Гарольда лежала карта искомого района. Сосредоточенно и долго вглядываясь в переплетение улиц, он пророчески изрек:
— Ваша дочка находится где-то в треугольнике между Житной, улицей Димитрова и Большой Полянкой. Видимо, достаточно высоко над землей.
— Это как?
— Думаю, ее держат в квартире, расположенной выше восьмого, а может и девятого этажа. Доедем до места и начнем потихоньку сужать круги. Периодически будем останавливаться, чтобы послушать эфир.
— У них что, передатчики?
— Эфир понятие оккультное — некая метафизическая субстанция, в которой распространяются биоэнергетические импульсы.
— А… понятно…
Искомый дом стоял в центре весьма хаотичной застройки, но, действуя по указанному Гарольдом алгоритму, машины все-таки выехали к искомому месту — вот и сарайчик, где присел по нужде и откуда его выгнала собака, подъезд и даже сломанное грозой дерево, принятое им за преследователя.
Гарольд произвел утвердительный кивок и, чтобы не светиться, джип вместе с сопровождением завернули за угол ближайшего здания и остановился. Уже со знанием дела, Гарольд нажал на соответствующую кнопочку, опускающее стекло и уверенно высунул указательный палец:
— Ее держат вон в той десятиэтажке. Подъезд около сарая, последний этаж. Квартиру укажу, когда поднимемся.
Несколько оперативников побежали перекрывать чердак, а Гарольд, отец и еще человек пять гуськом стали подниматься по лестнице. Двое остались караулить у лифта. Чем ближе процессия подходила к 10-му этажу, тем сильнее колотилось сердце Гарольда, сильнее увеличивалась амплитуда дрожи в коленках. Вот и последний пролет…
(— да, здесь, около этой двери я проползал и обратил внимание на ядовитый цвет обивки)
Гарольд высунул нос на лестничную площадку словно собака-ищейка, и произнес:
— Вот здесь, рядом с входом на технический этаж… Эта квартира.
— Вы уверены?
— Абсолютно.
С хлипкой и ободранной дверью решили особенно не церемониться и выбить ее. Банкир и Гарольд отошли в сторонку, а два здоровенных молодца в пятнистой форме, пулезащитных жилетах и с автоматами наперевес практически не стали даже разбегаться. В образовавшийся проем ринулось еще несколько милиционеров.
Гарольд надеялся услышать выстрелы, крики, звуки борьбы, но все было тихо. Один из сотрудников вышел на площадку и доложил начальнику:
— Никого нет, кроме какого-то пожилого мужика. Храпел, поддатый. О девушке ничего не знает. Говорит, ошибка какая-то.
Банкир расстроено и укоризненно посмотрел на Гарольда:
— Вы же гарантировали…
— Ошибки нет и быть не может. Значит, девушку уже куда-то перевезли. Надо обязательно допросить мужчину. Допросить с пристрастием. Глядишь, расколем.
И откуда только Гарольд слов таких специфических набрался?! Впрочем, и без его рекомендаций, ничего другого не оставалось. Квартирка, куда все набились, стала от обилия народу казаться еще меньше и теснее. Скромное, обычное жилье — поспать, перекусить и на работу. Советский цветной телевизор, советский сломанный проигрыватель, советская пыль. Батарея опустошенных бутылок из под водки. Тараканы. Совершенно ясно, что проживает здесь не Дмитрий Лихачев, но и на злобного похитителя помятый пожилой мужичонка не тянул. Он уже опохмелился, оклемался, представился ветераном труда Николаем Борисовичем. Затем опохмелился еще раз, после чего неожиданно осмелел и начал качать права:
— Ничего не знаю, путаница какая-то. Я на вас в суд подам и моральную компенсацию стребую — тысячу. У нас в стране конституция, а у меня стенокардия, умереть могу с вашими штучками. Да я с самим Ельциным в одном санатории отдыхал!
Эти угрозы не произвели особого впечатления. Квартиру внимательно осмотрели, но ничего подозрительного. Все уже сошлись во мнении, что Гарольд ошибся или вообще аферист, но тут подоспел малость опоздавший оперативник с розыскной собакой. Собака забеспокоилась, громко залаяла и безуспешно попыталась залезть под слишком низкую тахту. Когда же тахту отодвинули; из кучи пыли и окурков друг человека выхватил женскую заколку для волос и положил в центр комнаты.
Банкир аж побледнел, покрылся испариной и суетливо заговорил, с трудом произнося слова:
— Это ее, это Анечки. Я подарил ей черепаховую заколку на совершеннолетие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138