Мы ходим по строящимся цехам и слушаем увлеченный рассказ Батенчука о мощностях будущих предприятий. Нам, видавшим размах строительства Братска и Красноярска, Куйбышева и Волгограда, кажется, что наш спутник немного увлекается величием будущих объектов. Но ведь он прошел не одну крупную стройку и, стало быть, знает отлично цену всем этим конструкциям, поднимающимся к низкому якутскому небу, цену полигонам, пилорамам и бетонным заводам. И нас незаметно тоже охватывает волнение от размаха строительства.
Вдруг Батенчук прерывает свой рассказ и, присев, начинает что-то собирать на земле.
— Вот посмотрите, что это такое? — На громадной ладони лежат три огарка электрода длиной чуть больше указательного пальца. — Ведь можно же было еще ими варить? Правда?! Так нет — валяется, брошен... Недавно мы издали приказ — сварщик получает ровно столько же электродов, сколько сдает огарков. Причем огарок должен быть не более двух сантиметров.
У громадного резервуара вспыхивают огни электросварки. Мы подходим к ней, и Евгений Никанорович снова начинает собирать на земле электродные огарки. Трое сварщиков недоумевающе следят за начальником.
— Вы как электроды получаете? — спрашивает Батенчук.
— Мастер дает,— откликается один из рабочих.
— Так. А вам известно распоряжение, что электроды выдаются только взамен на использованные?
— Не-е.
— Так. Значит, ваш мастер решил, что мы шуточки шутим. Хорошо. Посмотрим, что он вам скажет, когда не сможет получить ни одного электрода, и что вы ему скажете, оставшись без работы.
Позднее мы видели, как сварщики собирали огарки в холщовые сумки, повешенные у каждого на плече.
— А лист этот вы напрасно сверху пытаетесь приварить,— замечает сварщику Батенчук. — Толстый больно, поведет всю емкость — и работа насмарку. Скажите мастеру, чтобы он в чертеж заглянул.
Мы долго ходим по строительству блока цехов. Батенчук часто останавливается и заговаривает с рабочими. Кому-то советует подумать над интересным предложением, высказанным рабочими.
— Подумай и обязательно оформи рацпредложением. Строителю не только руки нужны, больше ему голова в деле требуется.
— Понимаете, — говорит он нам. — Частенько рабочие очень хорошие дела предлагают. Ну. прямо квалифицированные инженерные решения. Вот тут-то и натолкнешь его: а ты подумай, на бумаге напиши, чертеж, как сумеешь, начерти, подай предложение в бриз. Глядишь, парень через месяц-другой заядлым рационализатором становится. А там и учиться тянется. Вот, к примеру, случай был такой. Пробивали мы дорогу к створу будущей плотины. По проекту строить дорогу надо было так: идет бульдозер, планирует земельное полотно, а за ним самосвалы с галечником, потом снова бульдозер, уже планирующий насыпь. Самосвалы возят галечник из карьера километров за пять. И только мы приступили к работе, подходит ко мне бульдозерист и говорит: «Евгений Никанорович, а что, если без самосвалов обойтись? Глядите: по правую ру-
ку от обочины взгорье идет, ведь оно сплошь из камешника. Что, если я попробую камешник этот бульдозером на полотно сдвигать? Сделаю вскрышу, а весь камень двину на дорогу?» — «Пробуй», — говорю ему. И представляете, один парень на бульдозере всю дорогу теперь делает. И повремени, и по затратам — экономия баснословная. И ему работать радостно — не только руки приложил, но и смекалку, голову... Главное, пожалуй, в каждом деле — это доверие к человеку...
Он замолчал надолго, а потом с неожиданной горячностью заговорил вновь:
— Эх, когда же и у нас в строительство придет вот это, без голословности, коммунистическое доверие? Честное слово, немного даже обидно. Строим мы дома, в которых люди живут, строим заводы, фабрики, в которых люди работают, строим плотины, которым века стоять. Ведь доверяют же нам! И ни у кого и в мыслях нет, что дома наши и фабрики с заводами рухнуть могут, что плотины не выдержат многосилье рек и тогда вода смоет целые города, созданные нашими руками. Ведь и в голову это никому сейчас не придет. Верят! А вот когда дело касается организации строительства, освоения средств, — вдруг недоверие. Смотрите, сколько у нас в строительстве всяких ненужных надстроек: подрядчики, субподрядчики, заказчики, исполнители и т. д. Вот, к примеру, строительство ГЭС. И тут еще одна инстанция — директор строящейся станции, который мне же мои же государственные деньги дает. Ведь куда бы было проще, если бы строитель сам своими деньгами распоряжался. Вот сейчас — мы могли бы часть средств, ненужных нам на некоторых объектах, перекинуть на стройбазу, без которой дышать не мо-
жем! Так нет, не разрешают, — по сметам не положено. И сколько таких примеров!.. Неужели думают, что я бесхозяйственно деньги тратить буду? Неужели не доверяют?
Давно уже стемнело. И в городе зажглись огни, отодвинулась и будто ниже ростом стала реденькая тайга, а небо неожиданно стало выше и чище, чем днем, а мы все ходили от одного объекта к другому, и Евгений Никанорович, увлекаясь, рассказывал нам о многом, что волновало его.
И вспомнился нам рассказ одного сослуживца Батенчука.После всего, что пережил Евгений Никанорович в концлагере «Великого райха», после тяжелых и неспокойных лет работы настигла его исподволь болезнь. Батенчук захворал туберкулезом. Болезнь медленно испытывала его, медленно, но верно выводила из кипени жизни, без которой не мыслил себя этот с виду очень здоровый и энергичный человек. И вот после очередного лечения врачи заявили: «Хватит. Уходите на пенсию. Деньги приличные, домик где-нибудь в Ялте и должность садовода обеспечат вам тихую жизнь этак лет до семидесяти, а то и больше».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33