Точки широким клином устремлялись к морю Лаптевых.
Мы рассказали о поводе визита — «севших» печах в пекарне.
— Да разве только в пекарне дело? Трансформаторная подстанция разваливается, в школе потолок обвалился,— хорошо хоть после уроков, ночью. А вторую фабрику как трясет, знаете?.. Взрывы. Вы, на-верно, слышали: каждое утро в карьере рвут руду. (Мы-то это не только слышали, но и чувствовали.) Проектировщики, «Цветметпроект», не учли одной штуки: в обычных условиях, в мягких грунтах, взрывы гасятся, тухнут уже на небольших расстояниях. А здесь — вечная мерзлота работает, как детонатор, вот и трясет наш городок. Слишком близко к карьеру его посадили. А знаете, чем это грозит? Может быть,
через несколько лет некоторые здания могут рухнуть. Точно пока неизвестно: институт сейсметики только в будущем году проведет исследования, но не исключена и такая возможность... Была ли в этом необходимость? Никакой! Чуть поодаль — прекрасная площадка, куда лучше этой, но решили получить грошовую экономию: ближе, мол, руду возить от карьера к фабрикам...
Разговорились о городе, его планировке, благоустройстве. Галкин скупым усталым жестом — видно было, что говорить об этом ему приходилось уже десятки раз,— протянул нам тоненькую синюю книжку, устало сказал:
— Вот посмотрите. Любопытная книженция...
В брошюре были собраны материалы совещания по строительству на Крайнем Севере, которое проходило в Ленинградском филиале Академии строительства и архитектуры СССР в декабре 1959 года. На раскрытой Галкиным странице был отчеркнут абзац: «Алмазная столица — Мирный, столица Чукотки, старинный русский форпост на Крайнем Северо-Востоке— Анадырь, самый северный международный порт, центр деревообрабатывающей промышленности — Игарка и ворота в алмазную республику, крупный транспортный центр — Мухтуя потеряли возможность стать современными, высокоблагоустрбенными, красивыми северными городами...» Авторитетное мнение...
— И это сказано в тысяча девятьсот пятьдесят девятом году! Впрочем, предвидеть нетрудно было,— Галкин поморщился, как от боли.
Насыпные дороги — как дамбы между кварталами... Такая планировка домов, что зимой жителям невозможно пройти к помойкам и приходится весь мусор (да простит нас читатель за эту прозу!) вываливать на улицы... И взрывы, от которых рушатся фундаменты... И теснота в квартирах, узенькие коридоры, стандартной высоты потолки...
Ну не обидно ли! Ведь строим-то не на год — на века. В наших городах люди при коммунизме будут жить — проект Программы вы читали, конечно? А как строим? Обидно!.. Когда-то придется весь этот нынешний Мирный перестраивать... Вот вам и экономия!
Так в чем же все-таки дело?.. Генеральный проектировщик Мирного — московский институт «Цветметпроект». Выбор этого института можно объяснить только чьим-то недомыслием. В его пользу говорило только то, что когда-то он проектировал кустарные алмазные предприятия Урала, и только. Никогда «Цветметпроект» не проектировал крупные города, никогда не вел работы в условиях вечной мерзлоты, и, по существу, роль его в Мирном свелась лишь к тому, что институт приспосабливал как-то к якутскому климату типовые проекты для западных областей.
— Да вот три дня назад, вечером, — рассказывал Галкин, — захожу я к Батенчуку. Сидит он со своим начальником технического отдела, и оба хохочут, ну до слез хохочут! А перед ними — чертежи, насосная станция третьей фабрики. Показывают: мало того, что водозабор проектировщики в илистое дно воткнули, — его же затянет сразу, — само здание станции, этакий бетонный стакан в тридцать метров высотой, спустили
с тела плотины в вечномерзлые грунты. Ведь школьнику ясно! — здание будет отдавать тепло, плотина растает, расползется, и насосная рухнет. Надо же додуматься! Впрочем, никто и не думал, должно быть; просто взяли чей-то готовый проект и прислали его к нам... Начальник техотдела, молоденький парень, Хви-данцевич,—между прочим, талантливый до чертиков! — придумал уже свой вариант насосной. Батенчук ему говорит: «Ты напиши подробную критику московского проекта, тогда твой оформим как рационализацию. Хватит нам на них бесплатно работать!» Вот так и идет работа: они брак присылают, а тут проектируют, ведь строить-то надо как-то... И еще одна беда: если и пришлют из Москвы неплохой проект, то технически он никак не выполним.
Но тут мы должны прервать рассказ Андрея Федоровича, чтобы пояснить последнюю его мысль. Четыре года строится Мирный, и только из привозных материалов. (Кстати, кубометр леса тут обходится примерно в пятьсот рублей.) Казалось бы, начинать надо было с сооружения базы строительной индустрии, в которую входят бетонный завод, завод железобетонных изделий, завод минеральной ваты. Завод этот запроектировали и уже строят, а самой минеральной ваты — по проектам — не требуется ни в одном здании, (промышленном или гражданском), завод керамзита-бетона и т. д. Четыре года прошло, а стройбаза, как говорится, только из земли вышла. Стоит она 136 миллионов, а за все время Госпланом выделено только 60 миллионов. Такими темпами построят ее, дай бог,
лет через пяток... Руками разводишь: в чем же загвоздка? Оказывается, все очень просто: обычно базы строительной индустрии финансирует сам генеральный подрядчик, в данном случае — Министерство строительства электростанций, но оно приняло эту стройку уже после того, как был разверстан по министерствам семилетний план, и поэтому стройбаза осталась в титуле треста «Якуталмаз», который в финансовом отношении подчиняется Госплану РСФСР. В Госплане же рассудили так:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33