..
Мы прощались с Ладейщиковым на улице, у здания горкома. Он очень спешил: до отлета оставалось полчаса.
Позднее, уже в Якутске, разговаривая с «мамой» — Зинаидой Петровной Белых, мы услышали от нее о Ладейщикове.
— Иван Сергеевич — это тип нового партийного руководителя, отлично, не понаслышке, а нутром понимающего производство, умеющего всегда быстро и правильно найти необходимое решение. Мы диву давались — как он мог держать в голове всю многосложность мирненского «хозяйства»? И не просто держать, а уметь помочь оперативно, верно, по-партийному — единственно правильно. Жаль, если- он уйдет с партийной работы.
Мы снова в кабинете Батенчука. Только что кончилось многолюдное совещание и под потолком висят синие клубы табачного дыма. Евгений Никанорович встает из-за стола и распахивает окно. Опершись тяжелыми жилистыми руками о подоконник, он стоит несколько мгновений молча, вдыхая чистый, пахнущий далекими льдами океана воздух. Вечереет. Где-то далеко на западе тлеет неширокая полоска лимонного заката, стремительные снежинки косо падают на землю, на крыши одноэтажных соседних с управлением жилых домов.
— Ну что же, проедемся по всей стройке? — поворачивается к нам Евгений Никанорович.
— Мы готовы.
Садимся в «газик». Мимо пробегают последние домики города, и машина спешит по ухабистой, разбитой сотнями колес, дороге. По правую и левую руки — гари. Пожалуй, нет ничего угрюмей и неприглядней вида горелой тайги. Черные, лишенные ветвей, стволы сиротливо тянутся в небо, пни окаменевшей вороньей стаей присели в желтых худосочных болотных травах, и кажется, что сама безысходная тоска и грусть залегли здесь навечно. «Газик» останавливается на взгорье, подле небольшого дощатого домика. Поодаль от него надсадно гудит бульдозер, выворачивая громадные горы земли, а вокруг железным кустарником разросся арматурный двор. Вспыхивают ослепительно яркие солнца электросварок, и, словно дятлы в лесу, перекликаются молотки, сбивающие со сварочных швов
окалину.
— Вот тут встанет новая фабрика,— говорит Ба-тенчук, подводя нас к большому котловану, наполовину заполненному громадными ступенями железобетона.— Все здания фабрики будут собраны из алюминия и стекла. Понимаете, какая это будет красота? Чудесный дворец Гудвина из сказки «Изумрудный город». А какое сочетание—голубое зимнее небо, синие снега, солнце, гофрированные алюминиевые стены и стекло. И ни дымка над фабрикой (отопление — электрическое), и только над крышей и стенами зыбкие волны теплого воздуха и махровый иней.
Вероятно, надо быть в душе большим поэтом, чтоб в этом хаосе мерзлой земли, глыб диабаза, сплетений железных банок и арматуры видеть легкое, сверкающее многооконьем корпусов здание фабрики, слышать ровный гул работающих машин...
Об этой фабрике говорят много. На ответственных совещаниях не упускают момента, чтобы не упрекнуть строителей в том, что новая фабрика все еще находится «в земле».
— Да, копаемся в земле. Ведем нулевой цикл. Так ведь и спешить мы не имеем права. На руках у нас только проекты земляных работ, а дальше пока ничего неизвестно, — объясняет Евгений Никанорович.— Дадут нам чертежи, и мы в три смены «оседлаем» фабрику.
Да, строители, как выразился Батенчук, действительно могут «оседлать» фабрику. Их не остановят ни морозы, ни слякоть, ни вьюги. Но пока еще нет алюминиевых стен (которые изготовляет один из заводов Сибири), нет металлоконструкций, оборудования, проектов и многого другого, без чего не обойтись строителям. И об этом вспоминаешь с невольной душевной болью.
Необходимо сказать еще и о том, что, даже построив фабрику, нельзя будет ее пустить в эксплуатацию, пока не даст промышленный ток Вилюйская ГЭС. Ведь фабрика будет потреблять невиданное по этим местам количество электроэнергии. А заказы на оборудование Вилюйской ГЭС по плану будут размещаться на заводах только в 1963 году... Ох уж этот Госплан!..
И снова наш «газик» ныряет в ухабах дороги, снова мелькают мимо черные голые стволы и пни горелой тайги. На обочине «голосуют» двое парней в замызган- ных робах. Лица и руки у ребят перемазаны тавотом,
чуть поодаль от них стоит самосвал. Батенчук трогает за плечо шофера.
— Остановись, видно, у ребят авария. Надо подбросить до города.
«Газик» останавливается. Парни, сгибаясь в три погибели, лезут в машину. Евгений Никанорович «уплотняется», освобождая им место.
— В чем дело, хлопцы?
— Та подшипник, будь он неладен, полетел! В гараж надо.
В машине сразу становится тесно. Сидим, плотно прижавшись друг к другу.Ребята закуривают, угощают Батенчука. Он неуклюже берет крупными пальцами тоненькую папироску, прикуривает от поднесенной ему спички. И мы замечаем, что руки Евгения Никаноровича такие же, что и руки парней, — большие, немного неповоротливые — рабочие руки.
И вот — база стройиндустрии... Яснее ясного, что ни одно даже не очень крупное строительство не может обойтись без своей строительно-промышленной базы, куда входят бетонные заводы, деревообделочные цехи, полигоны сборного железобетона, цехи утеплительных материалов (так необходимые на Севере) и многие другие вспомогательные производства. Но почему-то Мирному в такой стройпромбазе было отказано проектировщиками. Строителям пришлось на свой страх и риск приступить к строительству вспомогательных объектов и вести бои с проектными институтами и Госпланами, доказывая давно уже доказанное практикой— база строительству нужна. Но и после принятия решения о строительстве блока цехов неурядицы не прекращались. Неоднократно деньги, ассигнованные на базу, без видимых причин на то, снимались, а необходимый годовой фонд из года в год срезается чуть ли не в половину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33