Как же ты объяснишь этот, ты, проклятая проститутка?
София безмолвно смотрела на мужа. Она никогда и никому не говорила о Уайб
рэхэмах Ц она постаралась о них забыть. А теперь ей напомнили.
Она устроилась к ним на работу в каникулы, когда еще была студенткой. Жили
они в Суссексе. Вскоре обнаружилось, что Алекс Уайбрэхэм Ц бабник с прив
лекательным ореолом уставшего от жизни романтика, фатальным для юных де
вушек. Однажды его жена осталась ночевать у матери, и Алекс повел Софию на
прогулку по залитому лунным светом саду. А в это время его сын проснулся и
захотел пить. Несколько минут малыш пронзительно вопил, пока его старшая
и более храбрая сестра не отправилась в пижаме искать пропавших взрослы
х. Когда на следующий день девочка рассказала о ночном происшествии мате
ри, та, разумеется, все истолковала неправильно. Лорна Уайбрэхэм была нев
растеничкой и, поскольку муж ее находился в это время в офисе, выплеснула
все свое негодование на Софию, принялась обзывать ее по-всякому, приказа
ла собрать вещи и немедленно уехать. Девушка, зная, что пренебрегла своим
и обязанностями в отношении детей, чувствовала себя слишком виноватой, ч
тобы защищаться, и оказалась постыдно выброшенной на дорогу со своим чем
оданом. Затем последовало кошмарное путешествие на автобусе без гроша в
кармане. Она добралась до дома в два часа ночи, боясь предстать перед свои
ми родителями. Фредди и Энн Беренджер, вполне здравомыслящие люди, сразу
же поняли, что их неопытная овечка скорее глупа, нежели испорчена, но их ко
мментарии все равно нелегко было вынести. Короче, этот инцидент относилс
я к тому сорту случаев, которые любая девушка желала бы забыть.
Ц Какое это имеет значение? Ц в отчаянии выпалила София.
Руфус резко втянул ноздрями воздух.
Ц И у тебя хватает наглости задавать мне этот вопрос? Ладно, полагаю, не и
меет никакого значения, если это норма твоего поведения.
Ц Ради бога, Руфус… Ц София замолчала, услышав желанный звук шагов. Ц Э
то, наверное, хлеб принесли. Отпусти меня.
Он отступил в сторону. София побежала к крыльцу, радуясь передышке.
Ц Добрый день, миссис Ленчерд, Ц улыбнулся ей сын пекаря, симпатичный п
арнишка. Ц Как обычно?
Ц Белый и черный, пожалуйста, Стэн. Ц Она взяла две буханки.
Ц Мама велела спросить, вы все еще хотите котенка? Наша кошка принесла пя
терых, и мы должны каждому найти дом. А у вас преимущество в выборе.
Ц О, Стэн, как приятно, мы с радостью возьмем одного. Скажи маме, я взгляну
на них, когда буду в следующий раз в магазине.
Ц Хорошо, миссис Руфус. Ц Стэн ушел, покачивая большой корзинкой и насв
истывая.
София убрала хлеб и, услышав, как Руфус пересек холл, привалилась к шкафу,
пытаясь собрать остатки сил.
Ц «О, Стэн, как приятно»! Ц растягивая слова, передразнил он ужасным фал
ьцетом. Ц Не хочешь терять сноровку? Не предполагал, что ты когда-нибудь
станешь ломать свою пакостную комедию перед мальчишкой на посылках.
Это было слишком!
Ц Заткнись! Ц закричала София. Ц Заткнись и оставь меня в покое! Почему
ты всегда все портишь своими омерзительными инсинуациями? Я больше не ос
танусь здесь, не собираюсь быть объектом твоих нападений!
София промчалась мимо мужа, вылетела из дома и побежала вверх по склону х
олма. Наверху она остановилась, тяжело и часто дыша. Дорога была пустой. Вп
ереди располагалась группа коттеджей, старых, видавших виды, с крошечным
и садиками. За изгородями цвели астры, из зарослей хризантем выглядывали
овчарки. Хозяйки удивленно смотрели на миссис Руфус Ленчерд, в одиночес
тве шагавшую в это странное для прогулок время дня, когда ей надо бы сидет
ь дома и кормить мужа обедом.
София вышла за ворота в поле. Здесь были простор и спокойствие Ц именно т
о, в чем она сейчас так нуждалась. Она брела по осенней поблекшей траве, оп
устив голову и засунув руки в карманы джинсов, не имея понятия, куда идет.
Она пыталась убежать от своих проблем, но не могла. Отношение Руфуса к ней
было чудовищно несправедливым, и это более всего ее огорчало. Клочки раз
говоров проносились в ее голове. «Ну почему ты возмущаешься, Ц часто спр
ашивала она, Ц что я танцую с Виктором (или еще с кем-то)? Ты же знаешь: это в
сего лишь танец!» Ц «Потому что я не могу вынести мысли о том, что другой м
ужчина прикасается к тебе! Я хочу сохранить тебя только для себя. Я думал,
ты чувствуешь то же самое, хочешь, чтобы у нас все было как в Позитано!» Ц «
Дорогой, будь благоразумен, мы не можем вести себя так, будто у нас вечный
медовый месяц!» Ц «Конечно, но мы можем по-прежнему жить в нашем собствен
ном мире. Вот чего я хочу. И я думал, ты тоже этого хочешь. А теперь ты впуска
ешь в наш мир всех этих людей! Ты не любишь меня, не любишь так, как я тебя лю
блю! Если бы любила, ты бы меня не мучила!» Ц «Я люблю тебя, Руфус! Что мне сд
елать, чтобы доказать это?» Здесь ответ обычно был довольно подробный: он
а может отказаться танцевать, разговаривать и вообще проявлять интерес
к кому бы то ни было, и это, единственно приемлемое для него доказательств
о. У Руфуса всегда наготове имелся двусмысленный аргумент: если другие м
ужчины ничего для нее не значат, то отказ от сомнительных удовольствий п
окажется настолько малой жертвой, что она с радостью принесет ее. Если же,
по ее мнению, жертва слишком велика, значит, ей нравятся эти неожиданные в
стречи, она, таким образом, неверна мужу и он не может доверять ни единому
ее слову. «Ты называешь меня лживой?!» Откровенный вызов действовал на не
го как ушат холодной воды, и он начинал извиняться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49