Ч Вот, братья казаки, сами видите, положение наше хуже некуда. Нам всем пр
едлежит государя отыскать, к нему, отцу нашему, прилепиться. Без него проп
адем мы, с ним жизнь увидим и дыхание наше не скончается. Братья казаки! Не
отставайте от меня, следуйте за мною, я вас выведу к батюшке, и станем служ
ить ему до последней капли крови. Кто в согласьи, целуй образ спасов со усе
рдием, кто не в согласьи, отъезжай прочь, тот нам больше не товарищ!
Казаки кричали:
Ч Идем за тобой! Только ты, Андрей Афанасьич, не спокинь нас! Нам один путь
: альбо к царскому самодержавству, альбо затыкай хвосты за пояс, да и за Ку
бань!
Все, как один, они обнажили головы и двинулись чередом лобызать старинну
ю икону. Первым приложился Перфильев.
Переночевав, все двинулись по бузулукской дороге.
Длиннолицый, горбоносый Овчинников взглянул умными глазами в угрюмое л
ицо ехавшего с ним рядом Перфильева и сказал:
Ч Вот видишь, дружок Перфиша, дела-то какие. А давно ли, кажись, ты из Питер
а вернулся, да мы с тобой за чарочку держались.
Ч Да, брат, да-а-а-а, Ч вздохнув, протянул Перфильев.
Ч Был Яицкий городок, и нет его… Был царь-батюшка, и того затеряли мы… В ак
курат, как лягушки: болото высохло Ч и мы во все стороны поскакали.
Вскоре отряд переправился через реку Сакмару и вступил в Башкирию.
Здесь Овчинников стал чрез башкирцев разыскивать затерявшиеся следы П
угачёва.

4

Весть об освобождении Яицкого городка уже не застала генерал-аншефа Биб
икова в живых. Он успел получить известие об освобождении лишь Оренбурга
и Уфы. Наладив наступление на действующие в крае многочисленные группы
восставших и на главные силы Пугачёва, генерал-аншеф решил перебраться
в центр событий. Для окончательного успокоения края Бибиков создал неск
олько отрядов, составивших вторую, тыловую линию, передал команду этими
отрядами князю Щербатову и выехал из Казани в Кичуевский фельдшанец.
Условия жизни здесь были бивуачные, весьма тяжелые, главнокомандующий к
вартировал в плохом и сыром помещении, без нужных в обиходе вещей (обоз с е
го имуществом еще не приходил). Беспрерывная работа днем и ночью, напряже
нное состояние духа надломило здоровье Бибикова, и в конце марта месяца
он тяжело захворал. «Лихорадка, посетившая меня в сие время, Ч писал он,
Ч мучает меня, и я неподвижно лежу в постеле».
Превозмогая болезненное состояние и почувствовав себя бодрее, Бибиков
переехал в Бугульму. Дорогою он простудился, в Бугульме болезнь его усил
илась, опытного врача возле него не было, и он слег окончательно.
Из Бугульмы Бибиков отправил Екатерине через силу написанное прощальн
ое послание. Между прочим он сообщал: «Поспешил бы я, всемилостивейшая го
сударыня, прибытием моим в освобожденный ныне Оренбург, если бы приключи
вшаяся мне жестокая болезнь меня здесь не остановила, которою в такое из
неможение приведен, что не имею почти никакого движения, едва только мог
у приказывать находящемуся при мне генерал-майору Ларионову, который, п
овеления мои подписывая, в разные места рассылает…»
9 апреля Бибиков скончался.
Тело генерал-аншефа, под прикрытием эскадрона карабинеров, было перевез
ено из Бугульмы в Казань и поставлено в приделе собора впредь до отправл
ения, согласно воле покойного, Волгой в его костромское имение.
Бибиков не оставил своему семейству никакого состояния, небольшое имен
ие его было заложено. Екатерина пожаловала его семье в Могилевской губер
нии несколько деревень с угодьями. Она очень сожалела о его кончине.
Однако глубоко переживать эту утрату Екатерина была не в состоянии: вся
её душевная деятельность была в это время направлена к возвышению генер
ал-поручика Григория Александровича Потемкина, своего нового кумира.
На этот раз сердце и разум Екатерины шли рука об руку, она в своем выборе н
е ошиблась: Григорий Потемкин представлял собою персону крупного госуд
арственного размаха.
Во время переворота 28 июня 1762 года, то есть двенадцать лет тому назад, когда
Екатерина была возведена на престол, Потемкин принимал в перевороте уча
стие в качестве всего лишь вахмистра конной гвардии. После этого он был з
амечен императрицей, стал ей лично известен, быстро пошел вперед по служ
бе. Вскоре Екатерина писала ему: «Вы умны, вы тверды и непоколебимы в своих
принятых намерениях. Мне кажется, во всем ты не рядовой, но весьма отличае
шься от прочих».
На заседаниях Большой комиссии в 1767 году, в Грановитой московской палате,
камер-юнкер Потемкин являлся представителем интересов инородцев.
Двадцать два депутата башкирцев, татар, калмыков и других народностей вы
брали его своим защитником. В следующем году он был пожалован действител
ьным камергером, стал часто бывать на придворных куртагах, вел остроумны
е беседы с Екатериной.
Князь Григорий Орлов усмотрел в этом «марьяже» прямое посягательство н
а свое личное достоинство. Хотя фаворитом Васильчиковым он и был отодвин
ут на задворки в сердце коварной императрицы, хотя невзирая на все попыт
ки, он и не надеялся восстановить былой взаимности с Екатериной, тем не ме
нее он продолжал жить во дворце и пользоваться покровительством её вели
чества. И вдруг новое, неслыханное вероломство… Он почувствовал себя в в
ысшей степени оскорбленным и устроил Екатерине сцену ревности. С присущ
ей ему бесшабашной прямолинейностью он не удержался бросить:
Ч Ну, матушка, либо я, либо этот мастодонт со стеклянным глазом! Выбирай.

Екатерина только вздохнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31