С вала Яицкой крепости гарнизон не расходился. Солдаты с офицерами чутко
прислушивались к отдаленным раскатам боя. Под конец дня осажденные заме
тили, как в городок спешно въехала толпа разбитых казаков, и вскоре прозв
учал с колокольни набат, что означало «собраться в круг».
Спускались сумерки. В городке началась невиданная суматоха. Всюду слыша
лось: «Наших побили, генерал идёт!» Зажиточные и степенные казаки поднял
и головы, издевательски кричали: «А-а-а, достукались со своим царем-то, суч
ьи дети!» Ударили два выстрела. Богатенький упал, свалился и пробегавший
Пугачёвец.
Богатенькие со степенными рыскали по городку, ловили поставленных Пуга
чёвым атамана и старшин. Были схвачены старик Каргин, Михайло Толкачев, Д
енис Пьянов и другие.
В подизбице Устиньина дворца грохот, звяк выбиваемых стекол, приглушенн
ые крики: «караул». Там вяжут пьяного, лютого на драку старца Гурия. Прислу
шиваясь к нарастающему уличному шуму и гвалту в нижнем этаже, Устинья хв
атается за голову, всплескивает руками, носится взад-вперед по горнице. В
от, вскинув брови, она упала пред образом, с жаром молила:
«Господи, спаси нас!» Затем вскочила, сорвала с себя дорогое ожерелье, швы
рнула на пол. Глаза её пылали, ноздри вздрагивали, грудь тяжело вздымалас
ь. Две девки-фрейлины вязали узлы с добром, подвыпившая баба Толкачиха, оп
рокинувшись на диван, рыдала в голос. Петр Кузнецов посунулся было к доче
ри: «Устиньюшка, дитятко…», но она оттолкнула его. Вихрем ворвался с улицы
брат Устиньи, Адриан, и зашумел:
Ч Беги скореича! Казачишки поскакали уж.
Ч Лошадей! Ч закричала Устинья и выбежала во двор. Ч Стража, лошадей!
Тройку! Сани!
Ч Дороги рухнули, ваше величество, Ч с обидным хохотом откликнулись лю
ди. Ч Казаки, хватай царицу!
Устинья метнулась в сени, поднялась наверх, за нею громыхали богатенькие
, шумели в её горенке:
Ч Будет, Устинья Петровна, поцарствовала! Ч Они подхватили Петра Кузне
цова под руки:
Ч Идем, идем, старик, не упирайся…
Ч Куда?
Ч К Симонову, вот куда.
Устинья сгребла со стола остро отточенный хлебный нож и, закричав:
Ч Вон отсюда, гадюки, вон, предатели! Геть, геть! Ч кинулась на казаков. В б
езудержном порыве своем она была страшна.
Безоружные богатеи, сразу перетрусив, побежали к выходу и, подталкивая д
руг друга, с руганью скрылись за дверью.
Ч Не поддамся вам, гадюки!.. Ч буйно выкрикивала она и никого уже не приме
чала: ни плачущего отца с Толкачихой, ни брата Адриана.
Ч Господи, боже наш… Что с нами будет, что будет! Ч скулила Толкачиха, ей
вторил старый Петр.
Адриан надрывался из сенец, наваливаясь плечом на дверь:
Ч Родитель-батюшка, сестрица! Заперли нас…
Устинья, не выпуская из рук ножа, металась от стены к стене, искаженное отч
аяньем лицо её то вспыхивало, то белело. Вдруг она увидела в окно привязан
ную у прясла лошадь под седлом, сильным ударом распахнула раму, выпрыгну
ла из второго этажа на улицу и, доскочив к коню, занесла в стремя ногу… Кре
пкие руки схватили её сзади:
Ч Стой, баба!
И еще набежали казаки. Устинья, ослабев в неравной борьбе, взмолилась:
Ч Батюшка! Царь-государь! Пошто ты оставил меня? Пошто спокинул свою мол
одешеньку?!.
Только тут она пришла в себя, из глаз её разом хлынули слезы.
Когда сумерки сгустились, шумная толпа, главным образом зажиточных и сте
пенных казаков, подступила с ретраншементу. Симонов скомандовал:
«Огонь!», и по толпе загрохотали крепостные пушки. Мятежники подняли бел
ый флаг и закричали:
Ч Не стреляйте!.. Мы с повинной! Признаем её величество государыню Екатер
ину…
Ч Выдавайте главных предводителей! Ч в свою очередь закричал с валу не
мало изумленный Симонов.
Ч Ведут, ведут!.. Из кузни всех наших смутьянов ведут… Ч откликнулись ка
заки. Ч Овчинников с Перфильевым бежали, а к дому Устиньи Кузнецовой мы к
араул приставили!

Вот, в сопровождении казачьего отряда, показались скованные десять чело
век: атаманы Ч Каргин, Михайло Толкачов, Денис Пьянов и прочие.
Гарнизон подкрепился пищею, доставленною сложившими оружие казаками.
На следующее утро, 16 апреля, вступил в Яицкий городок генерал-майор Мансу
ров и ненавидимый бедняцкой стороной старшина, полковник царской служб
ы, Мартемьян Бородин, или, как его звали в народе: «жирный Матюшка».
Один из участников обороны в своих записках говорил: «Радость освобожде
нных от осады трудно описать. Самые те из нас, которые от голоду и болезни
не поднимались с постели, мгновенно были исцелены. Все было в движении: ра
зговаривали, бегали, благодарили бога и поздравляли друг друга».
Из Яицкого городка многие казаки, оставив свои жилища, разбежались: с ним
и утекли все жившие в городке бродяги беспаспортные. Но старец Гурий и бе
глый солдат Мамаев, два сочинителя письма к Симонову, были схвачены и вск
оре попали на допрос к Державину.
Для окончательного очищения окрестностей от мятежных толп, а также поим
ки «ушлецов» генерал Мансуров сформировал два отряда Ч Муфеля и Держав
ина.
Тем временем в конце Страстной недели атаманы Овчинников и Перфильев, с
ними сорокалетний Изюмов и около двухсот яицких казаков, перейдя речку Ч
аган, остановились. Настроение у всех было тревожное, унылое. Как будто пр
игнали людей на край крутого обрыва, преградившего все пути-дороги, и тол
кают в пропасть, в темное провалище.
Овчинников, разыскав образ спаса у жившего на берегу скрытника, сделал з
акличку «в круг». Образ был прикреплен к столетнему осокорю.
Овчинников обратился к кругу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31