Мне нужно твое кольцо, чтобы я мог превратить его в деньги и сделать… выгодное вложение, от которого первоначальная сумма утроится. Ты не должна ничего от меня утаивать… тем более какую-то жалкую побрякушку. Черт возьми, дочь, сейчас же отдай мне кольцо! Я настаиваю! Я имею на это право!
Право, равнодушно подумала Джулия, это право утеряно давным-давно. Она уже не досадовала и не мучилась, как прежде, когда он начинал ее донимать, лишь смотрела на него с состраданием.
– Много ли вы вчера проиграли? – с мягкой улыбкой спросила она. – Полагаю, что порядочно, иначе не заговорили бы опять о мамином изумруде. Вы ведь уже два месяца о нем не вспоминали. Что, удача опять отвернулась от вас?
Лорд Делабоул озадаченно открыл рот, но тут же снова его закрыл. Он явно не ожидал от дочери такого спокойствия и тем более такой проницательности.
– Я… – запинаясь, начал он. – Я вовсе не… То есть в известном смысле, конечно, да, но… клянусь, сумма совершенно ничтожная, и она никоим образом не связана с нашим разговором об изумруде. Напротив, речь идет о выгодном деле. Я намерен вложить средства в одно предприятие… в ваших же интересах.
Джулия встала, обошла вокруг заложенного хозяйственными книгами стола и, взяв отца за руку, вывела его из конторы. Пока они шли по длинному коридору, потом спускались по лестнице на первый этаж, лорд Делабоул остывал с каждым шагом.
Скоро они вышли в застекленную галерею, а из нее на каменную террасу перед лужайкой. Ласковое утреннее солнце, видимо, доставляло мало удовольствия лорду Делабоулу: от яркого света он беспомощно щурился. Улыбнувшись столь явным симптомам утреннего недомогания, Джулия отвернулась и стала обозревать окрестности.
Сразу же за обширной выкошенной лужайкой, отделенной от парковых угодий зеленой оградой из тиса, рододендронов и куманики, начинался подъем. Там, в парке, как и много лет назад, паслись лани, и их желтые с белыми пятнами бока просвечивали между деревьями. Взгляд Джулии скользнул выше, к раскидистым букам на склоне холма, и еще выше, к голубому бездонному небу.
Какой прекрасный вид, подумала она. Хорошо, что хоть что-то в Хатерлее еще поддерживается в приличном состоянии. Хотя число слуг в доме было сокращено донельзя и большинство комнат закрыто, хатерлейские сады, лужайки, зеленый лабиринт с западной стороны дома и многочисленные зеленые ограды по-прежнему требовали постоянного ухода и внимания. И, хотя скудных средств, поступавших еще от арендаторов и из карьера, ни на что не хватало, Джулия все же не решалась сократить число садовников, ибо это тотчас уничтожило бы последнюю видимость благополучия и достатка.
Лорд Делабоул болезненно сморщился и прикрыл глаза ладонью.
– Что, очень болит голова? – спросила Джулия.
Он вздохнул.
– Все-таки ты очень похожа на мать. – Он немного расправил плечи. – Я не чтил память Оливии так, как она того заслуживала. Она одна умела наставить меня на верный путь, но я не понимал этого… пока она не покинула нас. Да и о вас, дочерях, разве я заботился как следует? Я пытался, но только-только впереди брезжила какая-то надежда, как тут же – новая неудача в картах… или в делах. Забавно, правда? Будто кто-то нарочно… – Он тряхнул головой, словно отгоняя наваждение. – Впрочем, неважно. Оставь мамино кольцо у себя. Возможно, ты сумеешь распорядиться им лучше меня. А теперь скажи, как поживает твой любезный лорд Питер? По-моему, ты его совершенно покорила. Он еще не говорил, когда собирается нанести мне визит?
Он улыбался ей с такой теплотой, что под предательской сеткой лопнувших сосудов Джулия почти угадывала черты человека, которого когда-то полюбила ее мать.
– Нет, папа, еще не говорил, но я пока не теряю надежды.
– Смотри, не проморгай его! Таких, как лорд Питер, надо сразу же прибирать к рукам и держать в ежовых рукавицах. – Он ласково потрепал ее щеку. – Ты заслуживаешь такого мужа – его семьи, связей, его состояния. Ты ведь у меня умница, ты лучшая из моих дочерей. Если он в ближайшее же время не сделает тебе предложения, то – ей-Богу! – он просто олух царя небесного.
Шутка лорда Делабоула не развеселила Джулию. Конечно, его глаза светились сейчас искренней заботой и участием, но неужели, думала она, неужели он не понимает, что только из-за него лорд Питер до сих пор медлит? И что ей теперь делать? Бить его кулаками в грудь и умолять опомниться, пока еще не все потеряно, – или оплакивать горькую участь, которую он, родной отец, так беспечно навлек на себя и своих дочерей? Впрочем, что толку? Увы, он скатился уже слишком низко и теперь может лишь размахивать руками и доказывать с пеной у рта, что он из кожи вон лезет ради блага семьи… Поэтому Джулия просто шагнула к отцу и, обняв его, склонила голову к нему на грудь.
От неожиданности он застыл и долго стоял не шевелясь, потом медленно поднял руки и притянул ее к себе. Очевидно, он изо всех сил сдерживал себя, но не вполне в этом преуспел, потому что на шею Джулии скоро закапали слезы. Лорд Делабоул плакал о том, как жестоко и несправедливо обошлась с ним жизнь.
Пока они стояли так, Джулию не покидала мысль, что больше такого уже не повторится. Она словно бы прощалась с отцом, со всем, чего она ждала от него, но так и не дождалась.
– Я люблю вас, папа, – прошептала она.
– Милая моя доченька, – тихо сказал он, крепче прижимая ее к себе.
3
Прибыв в Фалмут в субботу под вечер, майор Блэкторн направился прямиком к сержанту Витвику, который снимал комнаты неподалеку от таможни при Аптонских верфях. Сержант, дородный немолодой человек, встретил его в скудно обставленной гостиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135