– Вы скверно обращались с моей мамой – этого я не прощу вам никогда. Стивен с Джорджем были еще слишком малы, чтобы что-то понимать. Я же однажды видел своими глазами, как вы ударили ее. С того дня вы для меня превратились в ничто, и только данное ей обещание удерживало меня в рамках приличий. Я никогда не понимал ее чрезмерной почтительности к вам: даже после того, как вы посмели поднять на нее руку, она убеждала меня не держать на вас зла. Часто она повторяла, что вы подарили ей что-то очень ценное и что якобы по одной этой причине я обязан любить и уважать вас. Но, видно, ее сердце было гораздо отходчивее моего, и сегодня я могу сказать вам прямо: я всегда вас презирал. Мне и тогда уже было ясно, что деньги для вас важнее человеческой чести и достоинства, однако я старался держать данное ей обещание. Но после Лондона, после того, как вскрылась эта отвратительная история с письмами, я не вижу в этом никакой надобности. По мне, вы можете убираться ко всем чертям, и чем скорее, тем лучше.
Опершись на трость, сэр Перран стянул с руки перчатку, медленно подошел к двери и остановился в двух шагах от племянника.
С минуту они смотрели друг другу в глаза. Блэкторн знал, что его дядя мастерски владеет огнестрельным оружием. Конечно, о дуэли на шпагах при его хромоте не могло быть и речи, но навести пистолет способен и хромой. Сердце Эдварда забилось сильнее. Смерть снова, как и вчера, стояла за его плечом, и от этого кровь прилила к его голове и застучала в висках.
Сэр Перран протянул вперед руку, и перчатка упала к ногам Эдварда.
– Тебе осталось только назвать своих секундантов. Жду тебя через три дня на рассвете, в Суанском лесу.
– Завтра, – поправил Эдвард. – Завтра на рассвете. Через три дня я уже должен быть со своим полком в Париже. Пока Бонапарт находится в Европе, война не кончена.
Взгляд сэра Перрана не дрогнул.
– Очень хорошо, – невозмутимо кивнул он. – Значит, завтра на рассвете. По дядиной спокойной уверенности, по тому, как холодно сверкнули его серые глаза, Блэкторн понял, что баронет будет целиться наверняка. Он молча нагнулся за перчаткой, бросил ее мистеру Локсхору и широко распахнул дверь.
Сэр Перран вышел, не сказав более ни слова.
27
Около полуночи Джулию разбудили мужские голоса. Кажется, в кабинете, расположенном на первом этаже под ее спальней, происходил какой-то спор. Хотелось досмотреть прерванный сон, поэтому она свернулась калачиком и накрыла голову подушкой, но голоса спорщиков пробивались и сквозь подушку. В конце концов сон пропал, она повернулась на спину и стала смотреть на большую синюю розетку, от которой во все стороны расходились складки шелкового балдахина над кроватью. На голове у нее был ночной чепец, подол батистовой ночной сорочки перекрутился вокруг колен.
Голоса стали слышней: кажется, лорд Тревонанс выговаривал за что-то своему собеседнику. Странно: к кому бы он мог обращаться в таком тоне? Ведь оба его сына остались в Англии. Второй голос отвечал ему тоже довольно резко и сердито, но слов было не разобрать.
Внезапно Джулия рывком поднялась и села на кровати. Эдвард. Она узнала его голос. Она еще не успела придумать, что делать, оставаться в спальне или спускаться вниз, а босые ноги уже несли ее по холодным половицам к двери.
Она выглянула в коридор и прислушалась. Все было тихо. Когда хлопнула входная дверь, Джулия испуганно отпрянула, словно боялась, что ее увидят; последнее, впрочем, было невозможно, поскольку ее спальня находилась в самом конце коридора на втором этаже.
Рядом послышались легкие шаги: видимо, леди Тревонанс вышла из своей комнаты и торопилась вниз. Да что там такое?..
Спальня Джулии выходила окнами во двор, и из нее нельзя было увидеть, что делается на улице. Выхватив из шкафа кашемировую шаль, она набросила ее на плечи и выскользнула из спальни, но не стала спускаться вслед за леди Тревонанс по лестнице, а перебежала на другую сторону коридора, в Розовую гостиную, и выглянула из окна.
Эдвард уже уехал.
Ее охватил страх. Зачем он приезжал? О чем спорил с маркизом?
Она медленно отвернулась от окна, пытаясь собраться с мыслями. Может, он хотел поговорить с нею? А Тревонанс ему отказал? Но почему?
Когда Джулия подошла к лестнице, маркиз и его жена о чем-то шептались в передней. Перегнувшись через перила, она тихо спросила:
– Зачем он приезжал?
Оба тотчас вскинули на нее обеспокоенные и, как ей показалось, печальные глаза. Маркиза торопливо пожала мужнину руку и начала подниматься по лестнице.
– Ступайте в постель, – сказала она, поравнявшись с Джулией. – Поверьте, все в порядке.
– Я знаю, что Эдвард был здесь. Он хотел поговорить со мной?
– Да, но Тревонанс ему не позволил. Они договорились, что… майор заедет завтра утром, перед отъездом… в Париж.
Ласково взяв Джулию под руку, маркиза повела ее назад по коридору. Снизу опять донесся голос лорда Тревонанса: пожалуй, он бранился, чего прежде за ним никогда не водилось. Джулия покосилась на маркизу и нахмурилась.
– Я же вижу, что-то случилось. Пожалуйста, скажите мне все.
Некоторое время леди Тревонанс молчала, сердито поджав губы, но, видимо, не выдержала и разразилась презрительнейшей тирадой.
– Ох уж эти мужчины, с их вопросами чести! И ведь ничего им не втолкуешь: упрямы, как ослы! Вот пусть теперь все и расхлебывают сами. Лично я намерена вернуться в постель и спокойно заснуть и вам советую сделать то же самое… Так что выкиньте всю эту нелепую историю из головы!
– Какую историю? – насторожилась Джулия.
Но леди Тревонанс уже прикусила язык. Поглаживая руку Джулии, она отвела ее в спальню, уложила, как маленькую девочку, в постель и задула свечу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135