- Приходи, Эбан Бузбек, осматривай сколько твоей душе угодно.
Эбан Бузбек и его свита осмотрели все реликвии. Они не проронили ни
слова - молчали и сопровождавшие их паониты.
Люди Брумбо в молчании вернулись на свои корабли.
Вдруг раздался клич:
- Пробил ваш час! Паонитские трусы! Приготовьтесь к смерти!
Воины клана ринулись в наступление, движимые бешеными чувствами. Но
на полпути они встретились с мирмидонами и вступили в рукопашную схватку -
оружием были лишь мечи, пистолеты да просто руки.
Брумбо были смяты: впервые воины клана встретили силу, явно их
превосходящую. Они были отброшены, отступили. Они узнали страх.
Из Великого Дворца снова зазвучал голос:
- Ты не можешь победить, Эбан Бузбек, ты не можешь ускользнуть. В
наших руках ваши жизни, ваши священные реликвии. Сдавайтесь, иначе мы
уничтожим и то, и другое.
Эбан Бузбек сдался. Он опустил голову до земли перед Бераном и
капитаном мирмидонов, он признал за Пао право полной свободы и отказался
от своих прав властелина. Преклонив колени перед священным знаменем
Брумбо, он поклялся никогда более не вторгаться на Пао и не замышлять
против него ничего плохого. Ему было разрешено по-лучить назад сокровища
клана, которые мрачные воины торжественно внесли на борт корабля. Флотилия
отчалила.
А Пао все оборачивался по своей орбите вокруг Ауриола; прошло еще
пять лет, сложных и богатых событиями. Для Пао в целом это были хорошие
годы. Никогда еще жизнь не была столь легка, а голод - столь редким
явлением. К обычным товарам, производимым на планете, прибавилось
множество других, импортируемых из далеких миров.
Корабли текникантов достигали самых отдаленных уголков Галактики,
происходила настоящая коммерческая конкуренция между текникантами и
Меркантилем. В результате оба производства расширялись, и те и другие
искали новых рынков сбыта.
Число валиантов также возросло, но по другому принципу.
Рекрутирования больше не проводились - только дитя отца и матери-валиантов
становилось полноправным членом касты.
В Поне росло число когитантов, но не столь быстро. В туманных горах
было открыто три новых института, а высоко, на самом дальнем утесе,
Палафокс выстроил мрачный и угрюмый дворец.
Теперь корпус переводчиков отделился от когитантов: переводчики
фактически являлись оперативным отрядом касты. Как и прочие группы,
переводчики увеличились количественно и очень повысили квалификацию.
Несмотря на свою обособленность от трех новоязычных групп и всего
населения Пао, они были весьма необходимы. Когда рядом не было
переводчика, любая сделка совершалась на Пастиче, который по причине его
универсальности понимали очень многие. Но когда обсуждался какой-нибудь
специальный вопрос, без переводчика обойтись было нельзя.
Прошли годы - и все планы, задуманные Палафоксом, претворяемые в
жизнь Бустамонте и неохотно поддерживаемые его племянником, приносили свои
плоды. Четырнадцатый год правления Берана принес процветание и
благополучие.
Беран давно относился скептически к обычаю иметь гаремы, который
ненавязчиво, но весьма крепко укоренился во многих Институтах Когитантов.
Изначально в девушках не было недостатка - многие были согласны на
выгодные брачные контракты, и все сыновья и внуки Палафокса, не говоря уж
о нем самом, содержали колоссальные гаремы неподалеку от Пона. Но когда на
Пао снизошло благоденствие, количество молодых женщин, согласных на
подобные условия, резко уменьшилось, и поползли странные слухи.
Поговаривали о снадобьях, гипнозе, даже черной магии...
Беран приказал расследовать, какими методами добиваются когитанты
согласия женщин на подобные контракты. Он понимал, что вторгается в
деликатную область, но не ожидал столь незамедлительной реакции. Лорд
Палафокс лично прибыл в Эйльянре.
Однажды утром он появился на террасе Дворца, где Беран сидел,
созерцая море. При виде высокой тощей фигуры и резких черт Беран вдруг
осознал, сколь мало этот Палафокс отличался от того, увиденного им впервые
много лет назад. Даже одежда из тяжелой коричневой ткани, серые брюки и
шапочка с острым козырьком были все такими же. Сколько же Палафоксу лет?
Палафокс пренебрег обычной церемониальной болтовней.
- Панарх Беран, налицо досадная неприятность. Вы должны принять меры.
Беран медленно наклонил голову:
- И что это за досадная неприятность?
- Вторжение в мои сугубо личные дела. Шайка грубых ищеек ходит по
моим следам, беспокоит моих женщин бесцеремонной слежкой. Я прошу, чтобы
вы нашли того, кто отдал это распоряжение и примерно наказали виновных.
Беран встал:
- Лорд Палафокс, довожу до вашего сведения, что приказ о
расследовании отдал я сам.
- В самом деле? Вы поражаете меня, Панарх Беран! И что вы надеетесь
узнать?
- Я не хочу ничего узнавать. Я полагал, что вы расцените этот акт как
предупреждение и перемените свое поведение ровно настолько, насколько
необходимо. Вместо этого вы предпочли противиться, что создает лишние
сложности.
- Я Магистр Брейкнесса. Я действую напрямик, без околичностей, -
голос Палафокса был стальным, но само заявление на первый взгляд казалось
безобидным.
Беран, в прошлом изучавший искусство полемики, попробовал извлечь из
этого выгоду.
- Вы всегда были ценным союзником, Лорд Палафокс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54